- Деньги, пожалуйста, – произнёс он деловито.
Что поделать, лоханулся, так лоханулся.
- Вот, держи, – без лишних слов ответил Станислав и выложил на ладонь пачку купюр.
Для верности он даже вывернул карманы брюк наизнанку: ткань вывернулась серыми мешочками наружу, показав, что прятать там нечего.
Ярослав удовлетворённо кивнул, принимая пачку. Бумага была шершавой, местами влажноватой – видимо, купюры пролежали ночь на холоде. Хоть Косой и не знал Хромова близко, в его поступках всё же сквозила какая-то прямота, от которой становилось спокойнее.
Но едва пальцы сомкнулись на деньгах, в глубине его сознания раздался холодный, властный голос дворца:
"Обнаружено: у хозяина при себе сто одна тысяча рублей наличными. Разблокировать основные права на хранение?"
Ярослав замер, будто его окатили ледяной водой. В памяти всплыли все недавние сделки: раненый отдал ему шесть тысяч рублей за лечение, потом Любовь Синявина вручила целых пятьдесят тысяч за помощь, а теперь ещё почти сорок пять тысяч от Хромова. Всё вместе сложилось в пугающе крупную сумму – сто одна тысяча рублей.
Он стоял, ошарашенный. Раньше мечтал разблокировать тайные возможности дворца, гадал: может, нужны подвиги? квесты? выполнение испытаний? И вот – вся разгадка оказалась до обидного простой: нужны были деньги.
- Да вы издеваетесь…, – тихо выдохнул он, сжимая кулаки. – Виртуальный дворец, и что тебе вообще делать с деньгами?!
За всю свою жизнь Косой не держал в руках больше десяти тысяч. И вот сейчас, когда судьба вдруг свалила ему на голову состояние, дворец потребовал обратно всё до копейки. Всё снова закрутилось по кругу – будто сама жизнь издевалась, подбрасывая ему награду, чтобы тут же выдернуть её из рук.
У Косого не осталось выбора – деньги пришлось потратить. Он прекрасно понимал, что в пустоши возможность хранить припасы и вещи – не роскошь, а необходимость. Стиснув зубы так, что челюсть заныла, он мысленно обратился к дворцу, что жил у него в голове:
"Я покупаю!"
"Покупка прошла успешно. Вы разблокировали основные права на хранение."
В тот же миг в воображаемых покоях дворца со скрипом распахнулась новая дверь. Воздух завибрировал, и за ней обнаружилось крохотное помещение – не больше кубометра, как аккуратный ящик, встроенный прямо в стену.
"Да это ж чистое надувательство! – Ярослав зло скривился. – сто тысяч тысяч рублей за коморку размером с собачью будку! Что он там только что сказал? Ах да… основные права на хранение. То есть это всего лишь первая ступенька…"
Мысль тут же зацепилась: а если дальше – больше? Может, со временем это убогое пространство расширится, превратится сперва в кладовую, потом в комнату, а там, глядишь, и целый дом? Но сколько же еще придется вбухать в этот дворец? Сможет ли он вообще когда-нибудь скопить такие суммы?
Он тяжело вздохнул. Да, сто тысяч рублей – это, по сути, целое состояние, для него самого – точно рекорд. И всё же странное чувство горькой радости теплилось внутри: сегодняшний "урожай" был куда богаче всех прошлых вылазок вместе взятых.
Выйдя наружу, Ярослав остановился под кривой берёзкой. Дерево скрипело под ветром, и в воздухе пахло влажной древесной корой. Он сломал тонкую веточку, снял с неё шершавую кору и, оставив белый стебель, начал чистить зубы. Десны отозвались лёгкой болью, древесный сок оказался терпким и немного горьковатым на вкус, но свежесть сразу разлилась во рту. Умываться можно было и пропустить, но с зубами он не шутил – в пустоши малейшая боль может обернуться катастрофой.
И тут он заметил: неподалёку Станислав Хромов и Ярослава Журавлёва делали то же самое. Они тоже нашли ветки и старательно скребли зубы, глядя на него искоса. Ярослав едва не хмыкнул. Кажется, оба решили копировать каждое его движение.
Он молча наклонился, сорвал пригоршню листьев и засунул в карман. И, конечно, через мгновение Хромов и Журавлёва тоже потянулись к тому же дереву. Шуршание листвы раздалось в унисон, и каждый из них бережно уложил зелень в карманы.
Старая поговорка вдруг вспомнилась сама собой: "В компании всегда найдётся тот, у кого можно чему-то научиться."
Очевидно, Станислав и Ярослава уже смекнули: если кто-то и понимает толк в выживании, так это Косой. Хотят жить – пусть перенимают его привычки.
Однако Хромов нахмурился, любопытство всё же взяло верх: