- Думаю, всё дело в кислороде. Их тела не должны были бы выдержать такой рост – у насекомых слишком хрупкая структура. Но если в воздухе кислорода стало намного больше… организмам стало проще расти. Заметьте, ребята: несмотря на усталость, голова у нас ясная, мысли цепкие. Это тоже от избытка кислорода.
Ярослав кивнул. Логика в словах Хромова была, и немалая. В конце концов, мир уже давно перестал подчиняться прежним правилам – почему бы и нет?
- Подожди-ка минутку, – удивился Ярослав Косой, обернувшись на Хромова. – Хочешь сказать, что и растительность тут мутирует, эволюционирует, накачивая воздух кислородом? Я заметил, что даже возле крепости зелень стала гуще, как будто ожила. Выходит, со временем насекомых станет ещё больше, и заражений от них – тоже?
- Вполне возможно, – кивнул Станислав Хромов, не сбавляя шага.
Разница в их физической форме становилась очевиднее с каждым часом. Для Ярослава прогулка по лесу походила на лёгкий поход – дыхание ровное, мышцы будто пружинят, ни намёка на усталость.
Хромов, хоть и был сверхом, выглядел иначе. Его тело всё ещё не привыкло к нагрузкам. Он сам признался, что только с момента Пробуждения начал ощущать, как тело перестраивается, но процесс шёл медленно.
- С тех пор как во мне проснулась сила, – заговорил он после короткой паузы, – я заметил одно: если во время тренировок загоняю тело до предела, оно меняется. Форма становится лучше, мышцы крепче.
Ярослав задумался. Может, и ему попробовать? Но, скорее всего, не сейчас. Здесь, в диком лесу, любое перенапряжение могло обернуться гибелью. Лучше дождаться города – там будет время и место для экспериментов.
Тем временем Людвиг Булавкин, Любовь Синявина и бывший раненый выглядели так, будто прошли через ад. Одежда, ещё недавно чистая и аккуратная, была в клочьях, на лицах – разводы грязи, не хуже, чем у Ярослава. Только вот они не смели замедлиться, не то что отстать – страх быть брошенными один на один с этим лесом подгонял сильнее любого приказа. Они знали: никто ждать их не станет, а значит, смерть догонит быстро.
Зато Журавлёва поразила Косого до глубины души. Да, она устала, но выносливость её всё ещё была лучше, чем у самого Хромова.
И тут произошло странное. Из тела Станислава медленно отделилась тёмная тень – словно кусок ночи сгустился и зашевелился. Ярослав замер, напрягся, готовясь к опасности.
Но следующая сцена выбила его из колеи окончательно. Хромов не стал нападать или защищаться. Он просто… забрался на спину своего теневого клона, будто верхом на лошади, и устроился там, словно собирался покататься.
Ярослав стоял с открытым ртом. Увидеть такое – это было за гранью его представлений о сверхах.
- Эй, да чтоб тебя! Это ж чистое жульничество! – возмутился Косой, не веря своим глазам.
С тех пор как Станислав открылся и признал, что он сверх, он стал пользоваться своей силой почти без стеснения. Видимо, долгое время, пока её приходилось прятать, в нём копилось желание дать волю этому могуществу. Теперь он порой даже забывал, что можно идти пешком, а не летать на собственной тени.
Теневой клон двигался легко, почти невесомо, будто скользил по земле, не оставляя следов. В отличие от своего хозяина, он не уставал вовсе – его выносливость, казалось, была вдвое выше. Если бы не риск раскрыть, что он тоже владеет этим умением, Ярослав бы и сам вскочил на спину своего клона и прокатился, смеясь, как мальчишка.
А вот Людвиг Булавкин, Любовь Синявина и Ван Лэй выглядели так, будто их загнали до предела. Пот заливал лица, грязь липла к одежде, а в глазах плескалось отчаяние. Сравнение с Хромовым и Ярославом било по ним больнее, чем усталость. "Почему они могут, а мы нет? Почему мы не пробуждены?!" – отчаянно думали они, спотыкаясь о корни.
Внезапно теневой клон Хромова резко застыл. Воздух вокруг стал чуть холоднее, как перед грозой. Ярослав почувствовал, как его собственные пальцы невольно сжимаются в кулаки.
Он заметил, как мышцы Хромова напряглись, словно у кота, взъерошившего хвост. Станислав осторожно, с почти кошачьей пластикой, соскользнул со спины своего клона, стараясь не потерять ни мгновения.
- Все, смотрите вперед, – тихо произнёс он, и даже шёпот прозвучал глухо, словно в нём звенела опасность.
Лес впереди был мрачен, сырой, наполненный запахом прелых листьев и земли. Сквозь переплетение веток мелькнуло что-то белое. Слишком белое для этого тёмного мира.
- Ч-что это? – голос Людвига дрогнул, и он машинально сделал шаг назад, прячась за спины других.
Хромов прищурился, долго вглядываясь. Наконец сказал, едва слышно: