– Оу…, – Ланский замолк, опустил глаза. В любой нормальной семье старший брат держал бы власть в руках. Но у Ланских всё было иначе: Лев Станиславович перед своим младшим выглядел скорее мальчишкой на побегушках.
– И ещё, – голос в трубке снова окреп. – Сколько времени прошло с тех пор, как Синявина стала певицей в вашей крепости?
– Около двух лет, – осторожно ответил Ланский.
– Тогда скажи, у Косого есть родственники? Друзья? – спросил человек на том конце, и в его голосе прозвучал странный интерес, от которого по спине Ланского пробежал холодок.
– Думаю, у него есть младший брат, – тихо сказал Лев Станиславович, задумчиво постукивая пальцами по столу. Затем он медленно повернул голову к Валентину Бастону, сидевшему рядом, и спросил: – У Ярослава Косого есть хоть какие-то друзья или родственники?
Бастон на миг застыл, будто в горле у него застрял ком.
– Этот… учитель, – наконец выдохнул он. – Его друг.
Ланский приподнял бровь, искоса посмотрев на собеседника.
– Вот так совпадение, – в его голосе не было удивления, скорее настороженность.
– Тогда не трогай его брата, – голос в трубке стал мягче, но всё равно резал слух, словно холодное железо по стеклу. – Они самые обычные беженцы. Когда отправишь учителя обратно на Северную границу, возьми с собой старика из твоей Крепости 334. За твоей стеной ему больше не место.
Ланский пробормотал, почти сам себе:
– Зачем заморачиваться? Гораздо проще просто убрать его.
– Делай, как я сказал, – отрезал собеседник. В трубке щёлкнуло, и связь оборвалась, оставив в комнате вязкую тишину.
Валентин Бастон, сидевший рядом, так и не произнёс ни слова. Он слишком ясно понимал: два брата, обмениваясь короткими фразами по телефону, только что решили судьбу надзирателя. Всего лишь слова, и человеческая жизнь перечёркнута. Вот какой властью обладала эта организация.
***
Тем временем в горах Урала сгущались сумерки. Глубокая тьма, стекавшая по склонам, будто чернилами наполняла долину. Войска Консорциума Потанина, опытные и дисциплинированные, развернули вокруг раскопок четыре мощных прожектора. Лучи били крест-накрест, превращая ночной мрак в искусственный день. Воздух гудел от работы генераторов, пахло горелым керосином и раскалённым металлом.
Консорциум всегда относился к подобным операциям как к настоящим боевым действиям. Для них не существовало "мелких" заданий – только разные масштабы сражений. А в основе любой победы были предусмотрительность и разведка.
Молодой человек в ослепительно белом костюме, только что повесивший трубку, неторопливо поднял взгляд. На его лице играла улыбка – мягкая, почти вежливая, но от этого ещё более опасная. Он перевёл глаза на Людвига Булавкина и Любовь Синявину, стоявших перед ним. С момента окончания ожесточённой схватки между боевыми войсками и подопытным прошло всего несколько часов, и лишь этих двоих доставили в развалины города.
– Ах да, я же не представился, – с лёгким поклоном произнёс он, улыбка не сходила с его губ. – Меня зовут Владимир Ланский из Консорциума Потанина, для друзей – Ланский-младший. Я брат Льва Станиславовича Ланского. Очень рад встрече с вами, господин Булавкин, госпожа Синявина.
Руки Булавкина и Синявиной были жёстко стянуты пластиковыми жгутами, и в этой позе они чувствовали себя не гостями, а пленниками. Пластик холодил кожу, оставляя красные полосы на запястьях.
Вдруг Людвиг заговорил, хрипло, но твёрдо:
– Всё, что я сказал раньше, правда. Я ничего не скрывал. Станислав Хромов – сверх, и Ярослава Журавлёва, скорее всего, тоже. Но самое опасное для вас лицо – это Ярослав Косой. Советую вам не церемониться: встретите его – убейте на месте! Их приход в горы Урала явно неслучаен. Уверен, они замышляют покуситься на интересы Консорциума Потанина. Я прекрасно знаком с боссом Ланским, поэтому… на меня вам лучше не покушаться!
Владимир Ланский на секунду замер, словно что-то прикидывал, а потом спросил:
– Ты слышал что-нибудь об этом учителе из города?
Людвиг Булавкин даже опешил.
– Я слышал, как Косой упоминал его пару раз. Но почему вы вдруг спрашиваете? С ним что-то случилось? Если да, то и с самим Ярославом что-то неладно – он ведь с учителем близок!
Голос Людвига дрогнул, и в нём чувствовалась паника. Ещё чуть-чуть – и он сорвался бы на крик. Впрочем, для людей из Консорциума это было нетипично. Обычно они держались, как истинные джентльмены – изысканные манеры, плавные жесты, холодная вежливость. На гала-вечерах их можно было принять за аристократов из старинного романа.