Сколько раз он видел, как другие, тоже умевшие подстраиваться, дружившие с влиятельными из крепости, всё равно гибли – то от чьего-то приказа, то просто в мясорубке случайной заварушки. Но старик каким-то чудом всегда находил верную сторону, всегда вовремя уходил от удара. Наверное, это был особый звериный инстинкт – чутьё, когда вонь смерти уже стелется по земле, а когда можно ещё торговать и шутить.
Старик Ван повторил упрямо, даже с лёгкой дрожью в голосе, но в глазах у него горел тот самый инстинкт:
– Может, другие и не поверят тебе, но я верю. Я пойду с тобой.
Честно говоря, Ярослав и сам об этом думал. Большинство людей, попади они с ним в бегство, станут камнем на шее – будут ныть, тащить за собой баулы и ждать защиты. Но Ван был другим. В нём ещё теплился дух торговца – умение видеть выгоду в хаосе и разглядеть дорогу там, где другие видели тупик. Да и не забыть то, что он не раз протягивал руку помощи – и ему, и Лёшке.
Будучи хитрым торговцем до мозга костей, старик Ван, заметив колебания Ярослава Косого, поспешил заявить:
– Я не пойду с тобой налегке, будто дармоед. У меня есть деньги и лекарства. А ещё умею ладить с людьми куда лучше тебя. Так что бременем точно не стану.
Он сказал это твёрдо, даже чуть громче, чем следовало бы. В эти минуты в комнате пахло сыростью и железом – где-то скрипнула ржавая петля, вдалеке хлопнула дверь, от чего слова старика прозвучали особенно веско.
И это было мудро. Ван понимал: в мире, где всё рушится и ценой жизни может стать лишняя банка тушёнки, выживает только тот, кто приносит пользу. Дружба? Теплые воспоминания? Да кому они нужны, когда завтра ты можешь оказаться в канаве с перерезанным горлом. Надо на весах выставлять то, что реально стоит что-то.
Ярослав задумался. В пальцах он машинально крутил нож, а взгляд его был тяжёлым.
– Я не гонюсь за твоими деньгами, – сказал он хрипловато. – Но раз решил – иди. И побыстрее возвращайся".
Он не был ни святым, ни человеком доверчивым. Кого угодно другого он бы не выпустил сейчас за дверь – слишком велик риск, что тот сдаст его Консорциуму Потанина. Но Ван… Ван вёл себя иначе. Вспомнилась и та помощь, и то, как он, в отличие от других, не бросил их в беде. Да и сам Консорциум сейчас был слишком занят, чтобы гоняться за ним. Пара соглядатаев за городскими стенами – жалкая сила, чтобы поймать его.
Прныра и Лариска уже спешно собирали пожитки. Сухие мешки шуршали, посуда бренчала, пахло сушёной капустой и старым хлебом. Лёшка сунул Ярославу в ладонь тёплую от долгого ношения медную монету.
– Учитель говорил, – шёпотом сказал он, – что если нам совсем некуда будет деваться, мы должны отправиться на Северную границу и искать его там. Но он предупредил – жизнь там собачья, и, если есть хоть малейший шанс выжить в другом месте, лучше туда не соваться".
Ярослав повертел монету на свету. Металл потускнел, по краям были вмятины, и пальцы словно липли к этому холодному кругляшу.
– А что вообще случилось тогда? – тихо спросил он.
Лёшка рассказал всё, что помнил о той ночи: как Владимир Ланский повёл себя по отношению к учителю, какие слова сказал сам учитель. Его речь была сбивчива, с паузами – будто он заново проживал пережитое.
В конце он добавил:
– И только дядя Ван тогда за нас вступился. Один-единственный.
– Понял, – отозвался Ярослав, и снова спросил: – А говорил ли учитель, кто он такой на самом деле?
Лёшка только покачал головой.
– Я спрашивал его об этом, но он ушёл от ответа. Одно ясно: человек он важный. В крепости 178 таких немного.
– М-да…, – протянул Ярослав, словно пробуя вкус слов на языке. – Ну что ж. Если совсем прижмёт и не останется дороги, пойдём его искать на Северной границе.
Лариска, поправляя за плечами старый рюкзак, сказала спокойно:
– Мы упаковали вещи. Честно говоря, взяли совсем немного.
Ярослав бросил взгляд на их пожитки: в мешках лежали в основном продукты – сухари, морковь, солёная капуста. Даже ту капусту, что учитель сам выращивал у школы на заднем дворике, они выдрали с корнями и упаковали. Он хмыкнул. Да, они были на него похожи – те же простые, но практичные. Здесь никто не стал брать лишнее – только то, что может накормить и продлить жизнь ещё на один день.