Да и что толку – остановить такую катастрофу всё равно невозможно.
И вдруг кто-то из толпы закричал, тыча пальцем в сторону города:
– Глядите! Там, кажется, свет какой-то странный!
Все обернулись. Ярослав замер и с удивлением увидел, как над крепостью возник гигантский переливчатый пузырь. Он медленно плыл в сторону роя жуков с лицами и внезапно лопнул с гулким хлопком. Взрывная волна отбросила мерзких тварей на десятки метров, а те, что оказались ближе всех, буквально разлетелись на куски, осыпая землю чёрным хитином и вонью палёного мяса.
Толпа ахнула. Кто-то выдохнул:
– Да это же сверх! Сверх ударил!
– Что это за пузырь, мать его?! – перекрикивали друг друга другие.
Косой смотрел на разносящиеся ошмётки и мрачнел. Он сразу понял, чьих рук это дело. Перед глазами встал образ того странного пленника, Богдана. Да-да, это была именно его сила. Раньше Ярослав видел такие пузыри, но этот был в разы больше. Выходит, он не только выжил – он стал ещё сильнее.
Ярослав невольно усмехнулся и подумал: "Вот расскажи сейчас, что это обычный пузырь слюны, надутый Богданом, – да кто ж мне поверит…"
Сын старика Вана, Даун, шепнул себе под нос:
– Эх, вот бы и мне быть сверхом….
Ну, Даун он и есть даун…. Все вокруг прекрасно это слышали. Когда крепость хватала сверхов и сажала их за решётку, люди шарахались от одного упоминания этих слов – словно от заразы. Но если быть честным, в душе каждый мечтал о силе. Даже сам старик Ван, уже поживший и обжёгшийся на этом мире, иногда задумывался, каково это – одним движением руки ломать стены или гнать перед собой целый рой.
Мечта о силе была единственной честной мечтой в этом мире.
Но сверхи были редкостью – как драгоценные камни в грязи. Из сотен тысяч людей едва ли десяток. Ярослав знал наверняка: в крепости прячутся ещё те, кто скрывает свои способности, но их немного – слишком немного для такого огромного города.
Даун, помедлив, посмотрел на отца и спросил:
– Батя… а как стать сверхом?
Старик Ван тяжело выдохнул, будто из груди у него вырвался застарелый камень, и глухо сказал:
– Я тоже не знаю…
Лёха пожал плечами, криво усмехнулся и заметил:
– Может, тут всё от удачи зависит… или от того, в какой семье родился. Родословная, кровь – вот это всё.
Даун сразу сник, лицо у него стало серым, как у человека, которому обрубили последнюю надежду.
– Ну, мой отец ведь тоже не сверх, – пробормотал он, уткнув взгляд в землю.
Проныра тут же встряхнул его бодрым, почти насмешливым тоном:
– Не кисни! Может, он вообще тебе не родной батя?
Даун опешил, глаза его округлились, словно он не понял – это шутка или удар под дых. Он даже не заметил, как на бегу перестал думать о своей потерянной любви, о боли в груди. Но сейчас – слёзы сами вырвались наружу, и он всхлипнул, как ребёнок.
– У вас с братцем, Ярослав, такие грязные языки, – старик Ван едва не сорвался на ругань.
Косой лишь усмехнулся краешком губ, а в голове мелькнула мысль: "Ну и что? Этот Богдан, допустим, сверх… а на его отца глянь – похож он на кого-то с великой родословной? Вот именно…"
Тем временем сам Богдан выплюнул уже с десяток мыльных пузырей – каждый раз они вздувались в воздухе, переливаясь радужными бликами, и с хлопком разрывались, отбрасывая жуков с лицами прочь. Люди, прижатые к руинам, наконец получили передышку – и рванули вон из крепости, куда глаза глядят.
Разрушенные стены перегородили дорогу, словно скальные глыбы, но судьба подарила им шанс: среди каменных обломков зияла щель, настолько широкая, что через неё разом могли протиснуться десятки беглецов. И люди ринулись туда, не думая, не рассуждая.
Когда первый счастливчик сорвался с места, за ним потянулись другие. Масса побежала, и толпа росла, как снежный ком, который катится с горы. В считанные минуты у пролома хлынул поток.
Старик Ван, прищурившись, пытался прикинуть, сколько их – и выдохнул:
– Тысячи три-четыре уже точно бежали… и ещё бегут, всё больше…
Но стоять на месте было нельзя. Ярослав ясно понимал: жуки с лицами не откажутся от такого пиршества. Да и волки тоже уже чуют добычу.
Выстрелы автоматов, что доносились со стен, звучали всё реже, всё тише, а потом почти затихли. Косой нахмурился. Он ожидал, что боевые части Консорциума Потанина будут держаться крепко, что они станут костяком обороны. Но он так и не заметил, чтобы военные вступили в схватку. Может, их база слишком далеко?