Они облачились в более-менее целую одежду, тряхнули пыль с рукавов, и на миг показалось – вот теперь они точно сольются с горожанами. Тысячи людей впереди и позади – море лиц, море тел. В такой реке легко раствориться.
Но когда подошёл первый отряд жителей, сбежавших из крепости, Ярослав остолбенел. Перед ним были не сияющие чистотой горожане, а такие же оборванцы – только грязнее их самих! У кого-то грязь свалялась на щеках так густо, что трескалась коркой, у кого-то лоб блестел потом, и чёрные потёки стекали к подбородку.
"Вот дьявол!" – выругался про себя Косой. Он-то думал, что жители будут ухоженными, будто сошедшими с плакатов. Но в бегстве им было не до умываний. Земля дрожала, здания рушились, облака пыли клубились над улицами – и вся эта гарь намертво въелась в кожу.
Теперь его собственная группа выглядела… слишком чисто. Почти как какие-то важные господа, сбежавшие из крепости вместе с элитой. А перед ними шли измождённые люди, похожие скорее на бродяг.
Лариска прыснула от смеха, не выдержав контраста.
– Хм, – пробурчал Ярослав, ни тени эмоций на лице, – придётся снова морды испачкать….
Половина бутылки – насмарку. Жаль до боли.
Они размазали пыль по щекам и лбам, сделали несколько грязных мазков, словно рисовали углём. Теперь было проще – когда основная масса жителей прошла мимо, Косой и его люди шагнули в поток и растворились в нём, как капли в реке.
Шум шагов, сиплое дыхание тысяч глоток, запах пота и пыли смешивались в густой, тяжёлый воздух.
– Держимся в середине, – тихо сказал Косой, – никаких разговоров с другими беженцами. Чем меньше нас заметят – тем лучше.
Его голос тонула в гуле толпы, но те, кому он был адресован, услышали и кивнули. Взволнованный, старик Ван едва не задохнулся от собственных слов:
– Это правда сработает? – голос у него дрогнул. – Там же, наверняка, найдутся такие беженцы, которые нас сразу узнают.
Косой даже бровью не повёл. Он сидел, облокотившись на колени, и лениво мотнул головой:
– Не переживай, – сказал он спокойно, почти равнодушно. – Мы всего лишь испытываем удачу. Подумай сам: если все эти беженцы помрут по дороге, то и некому будет нас выдавать.
Ван уставился на него, глаза его стали круглыми, как блюдца. На секунду старик даже перестал дышать. "Боже правый, – мелькнуло у него в голове, – он это всерьёз сказал?!"
Он хотел возмутиться, но слова застряли в горле. Холодок пробежал по спине. Может, Косой и вправду так рассуждает?
Не успел старик оправиться от шока, как впереди послышались крики, резкий шум, будто скрип разрываемой ткани, и толпа начала колыхаться. Люди толкались, спорили, кто-то ругался матом.
Ярослав мгновенно вскочил и, подпрыгнув, вытянул шею над толпой, словно ястреб над полем. В мутном воздухе, пропитанном пылью и потом, он заметил очаг смятения: жители крепости сцепились с беженцами.
Сердце толпы колотилось в одном ритме – гулкие удары ног, сдавленные крики, чьи-то стоны. И вдруг блеснул металл. Управляющий фабрики шахтой вытащил пистолет и направил его прямо в лоб одному из несчастных.
В воздухе запахло железом и порохом ещё до выстрела. Люди вокруг инстинктивно попятились, кто-то вскрикнул, а чьё-то дитя зарыдало, будто почуяв смерть.
Глава 18
Не ленимся ставим лайки. Для самых стойких: можно и комментарий оставить. Вам не трудно, а мне приятно.
Толпа зашумела, словно пчелиный рой: крики, шёпот, тяжёлое дыхание сотен глоток сливались в гулкий гул, от которого звенело в ушах. Люди вытягивали шеи, поднимались на цыпочки, стараясь разглядеть, что же там, впереди.
Ярослав Косой коротко шепнул Лёшке:
– Убери ствол и жди меня здесь. Я сам посмотрю, что к чему.
– Ладно, – кивнул Лёха, но в его глазах мелькнуло упрямство. Косой понимал: вечно прикрывать парня он не сможет, рано или поздно тому придётся научиться держать оружие ради себя и ради других.
Ярослав двинулся вперёд. Его плечи пружинисто толкали людей по сторонам, и толпа будто сама расступалась – с его силой ему и десяток человек не помеха. В нос ударил запах пота, пыли и страха, прилипшего к коже, как грязь.
Протиснувшись ближе к эпицентру шума, он увидел картину: управляющий шахтой выставил руку с пистолетом, направив дуло в лицо мужчине в потертых очках.
– Я сказал – отдай мне свою еду! – рявкнул чиновник, голос его был сиплый, с надрывом, словно он лаял. – Или ты глухой?
Мужчина в очках задыхался, губы дрожали: