– Нет, нет! Нам нужен только Хромов. То, что охотились за тобой – случайность, совпадение!
Ярослав только криво усмехнулся. Его лицо застыло в странной, недоверчивой гримасе.
– Ну, хоть что-то хорошее, – мелькнуло у Ярослава Косого в голове.
И тут же, словно тенью, кольнула мысль: "Прости меня, старший брат Хромов…"
Он понимал: подставляет Станислава Хромова, и это причинит тому немало хлопот. Но что ему оставалось? Обстоятельства прижали так крепко, что выбора просто не было. Всё, что он делал сейчас, было не от злой воли, а от безысходности – и горечь этой мысли отдавалась во рту ржавым привкусом, словно он глотнул крови.
Когда чёрное лекарство коснулось рваных ран Антона, тот ощутил, будто его вытянули из самого пекла и бросили обратно на прохладную землю. Жгучая боль, терзавшая тело, отступила, словно её смыло ледяной водой. Холодок приятно разливался по коже, пробирая до мурашек, и в голове впервые за долгое время прояснилось.
Антон с трудом приподнялся, уставился на Косого и, тяжело дыша, выдавил:
– Неужели… это то самое снадобье, которое босс пьёт, будто чай?!
Лев Станиславович Ланский мигом вспыхнул, как факел.
– Закрой пасть! – сорвался он. – Хочешь прямо тут откинуться? Дыши тише, пока жив!
– Хватит трепаться, – оборвал их Ярослав. – Кто из вас ещё может держать руль? Если хотите выбраться отсюда живыми – садитесь в грузовик. Живо!
Тишина повисла тяжёлая, как свинец. Лишь хриплое дыхание и сдавленные стоны раненых. Один из солдат, превозмогая боль, стиснув зубы, поднялся и, пошатываясь, забрался за руль. Его руки дрожали, кровь сочилась сквозь бинт на боку. Ярослав нахмурился и бросил взгляд на Лев Станиславовича:
– Сядешь вместо него? Видишь ведь, долго он не протянет – прямо за рулём и помрёт.
Лев Станиславович развёл руками, будто оправдываясь:
– А я не умею водить…
– Ты не умеешь водить? – Ярослав даже не поверил своим ушам. – Ты – большая шишка в крепости, и даже руль держать не умеешь?
– Ну, а что такого? – замялся Лев Станиславович. – Мне всегда водитель полагался. Зачем самому учиться?
Ярослав выдохнул сквозь зубы. Спорить не было ни времени, ни сил.
– Ладно, хватит. Все – в грузовик!
В архивных сводках Консорциума Потанина про Косого значилось лишь: "относительно сильный беженец". А вот Станислав Хромов числился врагом номер один.
Когда колёсами грузовик хрустнул по щебёнке рядом с местом, где Ярослав и Чудило уложили подопытных, Лев Станиславович невольно пересчитал трупы. Три. Три огромные туши – мёртвые, неподвижные. Даже тот, что рвал внедорожник, лежал, размозжённый. Лев Станиславович покосился на Ярослава. По логике вещей, парень просто не мог этого сотворить. Но лицо… лицо у него было до боли знакомое. Только вот где он его видел – не мог вспомнить. Шок и усталость мешали голове работать.
Через несколько минут грузовик докатился до группы Ларисы Петровны Юдиной и её учеников. Ярослав выглянул из кузова, махнул рукой и крикнул:
– Быстро! Запрыгивайте!
Учительница Ульяна остановилась, сжав губы. Она смотрела, как Лёшка и остальные залезают внутрь, и нерешительно обратилась к Ярославу:
– Может… возьмёшь и нас? Или хотя бы моих ребят. Мне место не нужно, я обойдусь.
Она говорила тихо, почти робко, но в голосе звучала сталь – за детей она готова была стоять до конца. Ярослав задержал на ней взгляд, потом кивнул:
– Именно это я и имел в виду раньше.
– Спасибо! Спасибо тебе огромное! – воскликнула Ульяна, и глаза её блеснули. – Дети, быстро в кузов! И не забудьте поблагодарить его за жизнь!
Ученики гурьбой полезли в машину. Скрипели доски кузова, слышались тяжёлые шаги, кто-то всхлипывал, кто-то сипел от усталости. Но места хватило всем.
Лишь Лев Станиславович, сидя в углу, недовольно бормотал себе под нос:
– Моё, между прочим, железо… А рулит всё равно этот Косой…
Он понимал, что все нити сейчас в руках Ярослава, и спорить бессмысленно.
Ещё когда Ярослав перевязывал Антона и его бойцов, он ловко собрал всё их оружие. Теперь оно лежало у него под рукой, и каждый это видел.
Ученики, садясь, благодарили Ярослава – кто тихим "спасибо", кто торопливо, дрожащим голосом. Он почти не слушал, но заметил, как в глубине сознания словно щёлкали невидимые счётчики. Более двадцати жетонов благодарности – словно тепло от этих слов действительно оставалось в душе.
И тут Ярослав подумал: может, это всё учительница Ульяна. Она и впрямь сумела привить детям то, что у взрослых давно отмерло – умение быть людьми даже в аду.