У костра сидела компания Косого – ещё утром их было пятеро, теперь рядом жевал шестой. Чудило. Тот уплетал за обе щеки, хрустел сухарями, причмокивал так громко, что даже пламя костра будто прислушивалось. Похоже, бедолага действительно два дня ничего толком не ел.
– Слушай, – внезапно спросил Ярослав, разглядывая его, – я слышал, Великий Мудрец умеет в семьдесят два образа превращаться и даже из волос своих обезьян вызывать. Ты ведь Великий Мудрец, выходит? Так что, умеешь?
Чудило оторвал голову от пайки, покачал ею и с удивительной серьёзностью признался:
– Нет. Видно, ещё не время. Я ж только недавно переродился, не все силы пробудились.
– А пробовал хоть? – Ярослав прищурился.
– Пробовал, – вздохнул тот. – Но не вышло.
Косой заметил за ухом Чудилы маленькое голое пятно. Лысинка словно свидетельствовала: да, пытался, дёргал волосы наотмашь, надеясь сотворить чудо.
"Воля… – подумал Ярослав. – Всё упирается в неё". Он вспомнил Станислава Хромова и его тени: чем сильнее дух – тем сильнее копия. Тут то же самое. Чудило так грезил стать Королём Обезьян, что выудил из ниоткуда настоящий золотой жезл. А тело его будто подстраивалось под мечту, крепло и тянулось к сверхчеловеческому.
"Выходит, если больные на голову обладают такой силой духа, они могут пробиться в сверхы? – размышлял Косой. – Но что им тогда делать с собственными бзиками? Один поверит, что его все преследуют – и удавит себя в ту же ночь. Другой решит, что вокруг одни демоны, и начнёт косить людей подряд. Да ну, бред какой-то. Не всякий псих силён духом".
Он так и сидел, уставившись в пляшущие языки огня, пока рядом не послышался женский голос:
– Учительница… можно нам огня?
Косой повернул голову. К Ульяне подошли несколько женщин – молодые, пожилые, усталые и испуганные. Они держали в руках обломки досок, тряпки, пытались прикрыть детей. Видно было, что к нему подойти они боялись – ещё подумает, что за огонь надо платить телом или чем похуже. С Ульяной проще: учительница, значит, не обидит.
Косой нахмурился, уголки губ опустились. Это недоверие кололо хуже ножа. "Ну конечно, – зло подумал он, – для них я всегда останусь таким: с меня или требовать, или бояться. Другого не ждут".
Но Ульяна не спешила соглашаться на их просьбу. Она чуть наклонилась к Косому, будто желая заручиться его словом, и тихо спросила:
– Я ведь уже брала у тебя огонь, чтобы разжечь свой костёр. Ты ведь не станешь против, если я дам и им разжечся?
Ярослав пожал плечами и махнул рукой:
– Да пожалуйста. – Он бросил взгляд на женщин. – Я не настолько мелочный, чтобы в этом кого-то упрекать.
Его удивила сама осторожность Ульяны. Казалось бы, простое дело – поджечь хворост от её костра. Но она решила уточнить у него, словно признавая за ним право решающего слова.
Женщины, низко кланяясь и перебивая друг друга благодарностями, торопливо зажгли принесённые ветки и, прижимая их к себе, поспешили обратно. В темноте мелькали их силуэты – худые плечи, шаркающие шаги, и в каждом движении сквозила усталость.
А у Ярослава в голове тихо прозвенело: ещё три жетона благодарности добавились в его копилку. И это, пожалуй, было приятнее любых слов.
Глава 3
Глядя на женщин, тащивших охапки дров к своим костеркам, Ярослав Косой невольно вздохнул. Жизнь здесь, в холодной, пропахшей гарью ночи, и так была тяжёлой, а для женщин – вдвойне. Тонкие плечи, сбитые ладони, усталые глаза – всё это казалось кричащим напоминанием, что выживание стало их единственной заботой.
Вдруг рядом раздалось громкое, уверенное похрапывание. Ярослав повернул голову и едва не усмехнулся: Чудило умудрился заснуть прямо посреди трапезы, держа в руках недоеденный кусок хлеба. Щёка его прижималась к колену, рот приоткрыт, дыхание хрипловатое, как у человека, который отмахался до изнеможения. Наверное, он и правда вымотался, охраняя по пути десятки душ, цеплявшихся за него, как за последнюю надежду.
Мир показался Косому горькой насмешкой. Из тысяч, что собрались здесь, только этот сумасшедший с золотым посохом да одна женщина – Ульяна – решились оставаться людьми в полном смысле этого слова. Остальные же, в том числе и он сам, думали лишь о том, как выжить. Ярослав не испытывал стыда за подобные мысли – он никогда и не собирался играть роль благородного спасителя. Но всё равно, видеть рядом таких, как Ульяна или Чудило, было странно… и немного тревожно.