***
Школа была едва ли не единственным местом во всей округе, где ещё оставалась какая-то чистота, порядок и даже... уют. Высокая кирпичная ограда, побелённые стены, ровные стёкла в окнах – почти не роскошь, а знак чего-то уцелевшего. А ещё — свой двор. Не абы какой, а настоящий, с грядками, где всё было высажено в аккуратных рядах: тут тебе и лук-шалот с его тонкими перьями, и бодрые ростки чеснока, и пухлая капуста, и выносливая картошка, способная выжить даже в глине.
Ярослав Косой, стоя поодаль, сощурился на этот живописный уголок цивилизации и подумал: "Хм, в таком-то месте должны расти бамбуковые рощи или хотя бы сирень…. А не капуста с чесноком". Но, поразмыслив, сам себе и возразил: "Хотя, в такое время и овощи – просто золото". А то прямо как крепостные уже начал думать себе живого воробья завести. И всё же где-то в глубине души ему хотелось, чтобы Алексей Проныра – тот самый Лёха, ему почти родной брат, а ближе его тут у меня никого – вырос не просто грамотным, а учителем. Не потому, что учителей он как-то особенно уважал. А просто потому, что профессия эта была, по местным меркам, почти райской: стабильная, безопасная, с крышей над головой и собственным огородом, на который ни у кого не поднимется рука.
Косой всегда хотел простого: чтобы никто не бил, не гнал, и чтобы было что поесть. Да, вот такие у меня тут стали представления о прекрасном.
Лёха тем временем крепко сжал в руке скомканную банкноту и уверенным шагом направился в класс. Ярослав же привычно залез на кирпичную стену школы, устроился на корточках, как воробей на ветке, и принялся подслушивать. Ну а что ещё делать. Не всё время же охотиться. Надо и отдыхать. А почему бы в такие моменты над имиджем, страждущего до учёбы, но все деньги спускающего на таковую для брата, не поработать.
Платить за обучение он не мог. В реальности просто не хотел. Блогеры в родном мире хорошо показали, как казаться, а не быть. Так зачем жилы рвать, если в реальности в эту школу и не собираешься. Так что делаем вид учиться открыто – дело для меня недоступное. Так что прикидываемся, что греем уши, а память – хваткая, оттуда и все знания. Отмазки тоже надо нарабатывать. Так он как бы и получал свои знания: тайком, с другой стороны окна, впитывая каждое слово учителя, как сухая губка впитывает капли дождя. Ну, а чего, канает и дальше канать в общении со всеми будет.
Учитель рассказывал про старый мир. Про то, каким когда-то был человек. Как строили высотки, летали по небу в железных птицах, лечили болезни светом и звуком. Говорил, правда, осторожно – ведь сам-то тех времён не видел. Да, тут главное не рассмеяться. В общем, учитель гнал пургу, про то, что знал – из рассказов, передаваемых из поколения в поколение, где истина давно переплелась с вымыслом. Но всё равно, Косой слушал, затаив дыхание, словно каждое слово было живым. Театра и кино нет, так хоть уроки послушать.
Иногда он, не сдержавшись, закидывал Лёхе вопросы – о чём учитель говорил, что означало то или иное слово. Ну, а чего вы хотите. Насколько бы похожими миры не были, но и кардинальных различий хватало в терминологии. А Проныре от этого и радость, и тревога. Радость – что брат интересуется. Тревога – что вдруг сам чего не понял и не сможет ответить. Поэтому в такие дни он сидел на уроках с максимально распахнутыми глазами, стараясь не упустить ни слова, ни полувздоха.
Иногда он смотрел на Косого – тот сидел, нахохлившись, у стены, с серьёзным, даже немного грозным лицом. И всё равно Лёха невольно думал: "Чёрт побери, а ведь когда он так внимательно слушает, он даже... красивый". Возможно, именно поэтому Марина, соседская девчонка, так и норовила кинуться Ярославу на шею при каждом удобном случае. Да вообще на него девки и женщины липли как мухи на… мёд. Ну ещё бы, взрослый парень, всегда мясо есть, да и деньги водятся, если требуется.
В этот раз учитель как будто всё это подметил. Он положил книгу на стол, медленно оглядел класс, остановил взгляд на открытом окне – а там, как обычно, торчал Косой.
- Скажи своему брату, – проговорил он в сторону Лёхи, – что он больше не обязан шпионить из-за стены. Пусть заходит во двор. Пусть слушает, если хочет. Здесь ему рады.
Вот блин обрадовал так обрадовал… с другой стороны, может там место поудобнее дремать найдётся.
Лёха расплылся в улыбке, словно услышал, что завтра каникулы, и радостно кивнул:
- Обязательно передам!
***
В местной школе был всего один-единственный учитель – некто по фамилии Сергеев, Иван Матвеевич. Собственно, потому и не рвался особо сюда. Последний человек, который знал всё, сдох в Древней Греции. Потом количество знаний возросло многократно. В общем, учитель, человек, о котором в подоле говорили с уважением, а порой даже с оттенком благоговейного страха. Считалось, что он знает буквально всё: и о былых временах, и о геометрии, и о проросших бобах, и о политике. Но вы понимаете, что это не так. Ну и Косой не дурнее вас. Да и в принципе всегда смотрел на мир с подозрением. Да и пожил в мире, где всё это было. Так что точно знал, люди ведь обычно в чём-то одном хороши, а в остальном – как получится. Так откуда бы у Ивана Матвеевича всё это знание? С учебников, естественно. А без них….