Лёшка подскочил, лицо у него было растерянное, словно увидел он не рану, а дыру в груди.
- Ща, подожди! Мигом, схожу, найду лекарство…, – уже было рванул к выходу.
Ярослав схватил его за рукав.
— Не надо. Успокойся.
Он вновь протянул руку, и – будто по щелчку пальцев – флакон появился в ладони. Без этикеток, только слово "Лекарство", выгравированное на гладком стекле. Ярослав выдавил каплю мази на палец и осторожно нанёс её на рану. Внутри всё сжималось от тревоги – а вдруг яд? А вдруг оно только усугубит? Хотя, не должно бы.
И… с первой же секундой жжение исчезло, боль отступила, словно за ней пришёл санитар и вывел за дверь. Жара в коже спала. Алексею даже показалось, что края раны начали затягиваться.
- Да это ж чудо! – воскликнул он, но Ярослав молча взвешивал флакон на ладони.
Того, что внутри, хватит от силы на три применения. Он прикинул в уме: обычная противовоспалительная таблетка стоила тысячу рублей. А чтобы сбить такое воспаление, нужно было минимум три таблетки в день – и так три дня. А тут – раз, и готово. Даже если не считать чудо-эффект, цена такой мази с лихвой переваливала за миллионы.
Он покачал головой и посмотрел на Лёху:
- Слушай, придумай, как можно быстро добиться благодарности. Много благодарности. И искренней.
- Ты чё, с ума сошёл? – глаза Лёшки снова округлились. – Зачем тебе вообще эта… благодарность?
- Потому что она работает, – твёрдо сказал Ярослав. – За неё дают силу. За неё можно выжить. И лечиться, и, возможно, спасать других.
- То есть ты хочешь устроить марафон добрых дел?
- Нет. Просто хочу эффективную стратегию.
- Ну, – Лёха почесал затылок, – людей благодарных немного. Но если помочь им в беде, поддержать…. Или спасти от кого-то. Или отдать последнее. Тогда да. Они запомнят.
Ярослав покачал головой:
- Это долго. А мне нужно быстро.
Лёха посмотрел на него с подозрением:
- Только не говори, что ты хочешь инсценировать что-то, чтобы тебя потом благодарили….
Косой только пожал плечами.
- Надо подумать….
Ярослав устроился на корточки у очага и задумчиво смотрел в красные угли, когда Лёшка сел рядом, грея руки.
- Надо бы серьёзно поговорить, – начал Ярослав, не глядя на друга. – О том, как можно быстро и эффективно получить благодарность от людей. Настоящую. Искреннюю.
Лёха поднял бровь:
- Ты звучишь, как налоговый инспектор на пенсии. Чего это ты так загорелся благодарностью?
- Ты бы знал, сколько она стоит. Не в рублях, не в монетах. А в силе. Понимаешь?
- Ну, вообще, нет, – честно признался Лёшка. – Но ты меня заинтриговал.
- Скажем так, – продолжил старший, – каждый раз, когда кто-то меня по-настоящему благодарит, я… ну, я получаю возможность. Настоящую возможность. Что-то вроде шанса. И с каждым разом – всё сильнее. Это сложно объяснить словами, но чувствую, что это работает.
- Ага…, – задумчиво протянул Лёха. – Тогда тебе просто нужно делать добрые дела. Ну, не знаю… еду раздавать тем, кто голодает, воду подносить тем, кто в зной на улице. Всё просто!
- Ты меня за кого принимаешь? – Ярослав перевёл на него уставший взгляд. – Если отдам им еду и воду, у нас самих ничего не останется. Ты забыл, где мы живём? Тут лишний сухарь на вес золота.
- Ну вот тогда, братец, – с горечью сказал Лёха, – не жди от людей благодарности. Никто не станет говорить тебе "спасибо", если ты не дал им ничего, что действительно важно.
- Не соглашусь, – отрезал Косой. – Должен быть другой способ. Рациональный. Рабочий. Такой, чтоб и не обнищать, и чтобы люди остались в долгу.
Он снова уставился в угли. Они потрескивали, бросая на стены блики, будто время само хотело спрятаться среди этих теней.
- Люди нынче стали… странные, – негромко продолжил он. – Добру не доверяют. А если доверяют, то только до тех пор, пока это добро им выгодно. Помнишь ту историю?
- Какую?
- Про нищего. Был в нашем районе один старик, сидел у перекрёстка, на ящике из-под капусты. Худая девчонка носила ему по утрам хлеб и варёное яйцо. День за днём. Люди даже посмеивались – мол, чего это она, кормит его, будто он ей дедушка. А потом она вышла замуж, и всё прекратилось. Ни еду больше не носила, ни словом не обмолвилась. Муж, говорят, был жёсткий. Не разрешал.
- И что?
- Старик постучал к ней в дом. Хотел спросить – почему бросила? Муж выставил его в шею, обозвал нищебродом. Вечером – вернулся он. И убил обоих.