Лиза растерянно моргнула, едва заметно качая головой.
- Но… у меня нет дохода сейчас…. Я просто хотела….
- Я уже собирался потратить эти деньги на лекарства, – перебил её Косой. – Так что не переживай. И вообще… Давай не будем между собой играть в "благодарности" и "извинения". В следующий раз просто скажи, если что-то нужно.
Слова были простыми, но в них звучала тяжесть прожитых лет – не по возрасту, а по событиям.
Лиза опустила взгляд. Некоторое время она молчала, как будто пыталась осознать, что только что произошло.
- Что ты хочешь этим сказать?
Но Ярослав не ответил прямо. Он вспомнил тот день – когда, еле живой, выполз из леса после встречи с волчьей стаей. Лекарства, которые она тогда дала, буквально вырвали его из лап смерти. Без антибиотиков, без таблеток от воспаления он бы попросту загнулся, как дохлая собака у забора. Так что теперь он ей был должен не просто пару баночек с пилюлями – а целую жизнь.
Он глянул на неё с лёгкой усмешкой:
- Пока у меня есть мясо – у тебя будет суп.
Сзади раздался шёпот:
- Брат, ты вообще, как это сказал? – пробормотал Проныра, не веря своим ушам. – Разве мы не должны есть мясо вместе? Почему у тебя мясо, а у нас только суп? Да и вообще, где ты мясо-то видел, у нас в доме даже кости собачьей нет…
- Эм…, – замялся Ярослав, поняв, что оговорился. – Хорошо. Отныне, пока я буду пить суп, у тебя будут миски для мытья!
- Эм…, – протянул Алексей, всё ещё не поняв, оскорбился он или просто не улавливает иронию.
- Пффф! – хриплый смешок продавца оборвал их диалог. Он как раз делал глоток воды, и от неожиданности выплюнул её прямо на прилавок.
Лиза же ничего не возразила, только улыбнулась мягко:
- Хорошо, буду мыть миски. И стирать тоже могу, если надо.
Сказала она это почти бездумно, будто машинально соглашаясь на всё, что не требует очередной потери. Хотя воды в городе и впрямь не хватало даже на умывание, не то что на стирку.
Когда троица вышла из ломбарда, лавочник посмотрел им вслед и мрачно сказал своему подручному:
- Запомни раз и навсегда: никогда… никогда не связывайся с этим парнем. Понял?
Но в этот момент их разговор прервал женский крик, пронёсшийся по улице, как крик чайки над штормовым морем:
- Доктор! Пожалуйста, спасите моего мужа! Если он умрёт – и мы все погибнем!
Все трое обернулись. У дверей местной клиники, прямо на коленях, стояла женщина лет сорока. Лицо её было красным от слёз, руки сжаты в кулаки. Перед ней – сам городской доктор, самодовольно сложив руки за спиной и скривив губы в пренебрежительной ухмылке.
- Нет денег – нет лечения, – бросил он холодно. – Что ты тут устраиваешь?
- Мы будем благодарны вам всю жизнь! – всхлипывала женщина, задыхаясь от безысходности. – Ваш отец был добрым человеком! Помогал всем! А вы, его сын…
- Доброта моего отца – это его проблемы! – отрезал врач. – Я – не он.
Он развернулся и с металлическим звуком захлопнул дверь клиники. Женщина рухнула на колени рядом с мужчиной – тот лежал без сознания, в крови, с раной в животе. Ярослав даже не подошёл – опытным взглядом он сразу понял: мужчина уже мёртв.
- Запомни это, Лёха, – тихо сказал он, не отрывая взгляда от закрытой двери. – Это и есть реальность.
Сгустившиеся к вечеру тучи медленно надвигались с востока, как темное, шипящее покрывало. В воздухе стоял затхлый, металлический запах, будто ржавчина впиталась в саму атмосферу.
- Пошёл кислотный дождь, – хмуро сказал Ярослав, поднимая воротник куртки. – Шевелись, домой надо, пока кожу не разъело.
Рядом всё ещё кричала и рыдала женщина. Она взывала к прохожим, к Богу, к воздуху – к кому угодно, лишь бы кто-то помог. Но никто даже не обернулся. В этом районе к таким сценам давно привыкли.
Ярослав задержался на мгновение. Он снова бросил взгляд на окровавленного мужчину, лежащего в луже. Та рана на животе – это был не несчастный случай. Он видел подобные следы десятки раз. Точечный, глубокий прокол – явно нож. Скорее всего, схватка. Или нападение.
На шахте так не ранятся… Этот парень умер не от ошибки, а в бою.
Он молча отвернулся и пошёл прочь.
***
Когда они, наконец, добрались до своей лачуги, дождь уже хлестал с такой силой, что гудела крыша. Серые потоки скатывались с железных листов, в воздухе ощущался едкий привкус химии. Любая открытая кожа начинала зудеть уже после пары капель – дождь этот не просто мочил, он прожигал.