Вот и сейчас. Мужик рухнул, словно перерубленный. Тело дёргалось в конвульсиях, руки и ноги двигались сами по себе, как у марионетки с оборванными нитями.
Ярослав стоял рядом, молча, глядя на него сверху вниз. В глазах не было ни злобы, ни жалости. Только хмурое раздумье.
Мужик, захлёбываясь дыханием, захрипел:
- Я… я зла не затаю… отпусти… забуду, что было, клянусь...
Он понял: если сейчас начнёт умничать или кричать, не доживёт до утра.
Ярослав повернул голову к Лариске, которая, запыхавшись, держалась за рваный рукав своей кофты. Голос его был сухим:
- Кто он?
- Он… он бригадир с угольной шахты. И… это он со своими людьми зарезал того мужика в городе вчера ночью. Хвастался мне, что тот копил деньги, а у него как раз долги… игровые. Вот и решил забрать.
Ярослав ничего не сказал. Он подошёл к проходу, нагнулся и подобрал обломок металлического ножа. Осмотрел его, взвесил в руке. Затем медленно вернулся к лежащему мужчине.
Тот, задыхаясь, смотрел на него снизу-вверх. Упрямо, с каким-то остаточным презрением – ещё не до конца понял, что проиграл. Ярослав оценил: через секунды четыре, максимум пять, тело снова начнёт слушаться его.
И тут раздался знакомый голос. Могучий, как раскат в горах. Голос из внутреннего Дворца – того самого, что жил в его разуме:
"Квест: Отпусти своего врага"
Едва стих голос дворца, всё ещё отзывающийся в голове гулким эхом, Ярослав Косой опустился на корточки. Движения – точные, отточенные. Ни капли лишнего. Словно часовой механизм. Он вонзил ржавый железный нож в живот лежащего перед ним мужчины – не с ненавистью, не с яростью. Скорее, с усталостью. Буднично. Как человек, слишком давно решивший, что чувствовать – роскошь.
Металл скользнул сквозь плоть, разорвав её с хрустом и скрипом, будто бы резал гнилую кожу яблока. Воздух вздрогнул, словно испугался. Даже те, кто крался в темноте поблизости, почувствовали: по их спинам медленно поползли мурашки.
Кровь хлынула моментально. Тёмная, густая. Теплом обожгла ладони Косого. Мужчина застонал, но вместо того чтобы кричать, сжал зубы.
- У тебя есть примерно три минуты, – произнёс Ярослав. Его голос был ровным, почти нежным. – Если успеешь добраться до клиники подола, зашьют. Может, выживешь.
Потерпевший не стал ни умолять, ни плакать. Лишь вскочил, пошатнулся – и помчался, как раненый зверь, оставляя за собой окровавленные следы. Ни слова. Ни взгляда назад.
"Задание выполнено. Награда: базовый свиток дублирования навыков."
"Задание выполнено. Награда: базовый свиток дублирования навыков."
"Из-за потери оружия активирован побочный квест…"
Ярослав медленно выпрямился, смахивая кровь с пальцев о край поношенного плаща. Первый квест – понятно: он спас Лариску. Такое требование. Но второй?.. Этот ублюдок явно не был прощён в полном смысле слова. И всё же… дворец признал миссию выполненной.
"Да как, чёрт побери, он вообще выносит решения?" – раздражённо подумал он.
- Ярослав, а ты чего его отпустил? – подал голос Проныра, стоявший поодаль. Он всё видел, хотя глаза его упорно избегали самой сцены. – А если этот гад выживет, подлатается – и вернётся мстить? Он ж ведь не святой.
Ярослав прищурился, глядя куда-то в темноту. В узкие переулки, где ветер шевелил обрывки мешковины вместо занавесок.
- Как будто эта поганая клиника вообще умеет швы накладывать, – усмехнулся он устало.
- Эх… Ну ты, брат, если уж режешь – то по-настоящему, – с кривой усмешкой буркнул Алексей. – Теперь можно и поспать спокойно.
На самом деле, Ярослав и сам чувствовал странное облегчение. Дворец засчитал квест. Хотя тот парень, судя по всему, был обречён. Даже если доберётся живым – рана грязная, нож ржавый. Шанс поймать столбняк выше, чем выжить. А уж если и выживет – инвалид на всю жизнь.
Парень, что получил нож в брюхо, носил железное оружие, но дешевое, буквально за пару сотен рублей. В противном случае Ярослав бы не смог сломать его клинок так легко.
Но дело было даже не в этом. У Ярослава был свой свод правил. Жесткий, но справедливый. Он не кидался местью. Не мучил без нужды. Просто делал то, что считал правильным. Даже теперь, когда на руках у него – неведомая сила, он оставался самим собой.
Если уж и меняться – то по собственной воле. Ни один дворец, ни одна система не заставит его поступать против совести. Ни за свитки, ни за новые квесты.
И вот, судя по всему, квест действительно засчитывался не по формальной галочке. Главное было – намерение. Его выбор. Его отношение. А не результат.
Между тем, в лачугах вдоль дороги раздавались шорохи и осторожные голоса. Люди знали, кто такой Ярослав Косой. Да, с ним не шутили. Но даже они – привыкшие к смерти и боли – были потрясены увиденным. Тоже мне театр под открытым небом.
Потому что этот бой был явно неравным. Сила Ярослава больше не была похожа на силу простого пацана с окраины. Он был крепче, быстрее, хладнокровнее, чем многие из тех, кого называли главарями. Возможно, он и бригадира сильнее.
Это было невероятно. Почти пугающе.
- Видишь? – прошептал кто-то за дырявой фанерой. – Я говорил тебе: не лезь к нему. Вот не лезь – и будешь жить.
Ярослав между тем направился к костяному ножу. Старенький, кривоватый, но верный. Служил ему больше года. Был с ним в каждой драке, в каждой охоте. В каждой ночи, когда он стоял спиной к стене, не зная, доживёт ли до утра.
Теперь нож был сломан. Конец. Он отслужил. Больше не пойдёт в бой. Ярослав поднял его с земли и провёл пальцем по излому. Потом молча засунул за пояс.
Он обернулся. В тусклом свете, лившемся из-за рваной тряпки, прикрывавшей окошко, лицо Ларисы казалось почти прозрачным – нежное, чуть бледное, с тонкими чертами, которые ночью выглядели особенно хрупко.
Хотя на самом деле она была старше Ярослава лет на восемь, сейчас казалось, будто она – подросток, а он взрослый мужчина. Лариска стояла с опущенными плечами, чуть покачиваясь, словно боялась, что её вот-вот сдует ночной ветер.
- Сможешь бросить курить? – спросил он внезапно. Прямо, без заходов. По-своему заботливо.
Та молча кивнула. Без колебаний.
- Эти самокрутки… – пробурчал он, подходя к дверному проёму своей покосившейся лачуги. – В них, конечно, чуть-чуть макового соломки. Старик Ван говорил, что добавка мизерная. Всё ещё можно выкарабкаться. Если захочешь.
Он присел на корточки, покопался в земле и со скрипом вонзил в неё наполовину свой старый белёсый костяной нож. Ровно по рукоятку. Лезвие ушло в грязь, будто печать в расплавленный воск. Теперь над землёй торчала лишь его короткая рукоятка – простая, обожжённая временем.
Жест был не случайным.
В этом районе нож, воткнутый вот так, означал предупреждение. Нет, не угрозу. Волю. И власть. Молчаливое напоминание для всех, кто думал украдкой подойти к женщине: она под его защитой.
Никаких слов больше не требовалось.
Обернувшись, он посмотрел на девушку.
- Но, слушай… Должен сказать прямо. Хотя, конечно, невероятно красив…, – он прищурился, с наигранной гордостью, – но между нами ничего быть не может. Даже не мечтай.
Вера вскинула брови от неожиданности. А потом тихо, сдержанно, но заметно усмехнулась.
- Я всегда видела в тебе младшего брата, – спокойно ответила она, едва сдерживая улыбку.
Теперь пришла очередь Ярослава быть ошарашенным. Так вот почему минет такой отвратный. Что за сестра делает его своему брату? Тьфу!
- Ха-ха-ха! Ну и неловко же получилось… – протянул он, почесав затылок и пытаясь скрыть растерянность за напускной весёлостью.
Потом мигом развернулся и, схватив Лёшку за шиворот, потащил его обратно в свою лачугу. По дороге зло зыркнул на товарища:
- Это всё из-за тебя, балабол. Вот кому-кому, а тебе бы точно рот заклеить, чтоб не трепался про всякое…