- Именно потому, Лёха. Потому что иначе – мы станем, как они.
***
– Группа вернулась?.. – удивлённо пробормотал Косой, отрываясь от своих мыслей. Слишком уж рано. По всем прикидкам, даже самым оптимистичным, им понадобилось бы минимум два месяца, чтобы добраться до крепости 333 и вернуться назад.
Он невольно прикинул в уме: ушли они всего-то неделю как. За это время они даже до подножия уральских гор не дошли бы. Это не просто странно – это невозможно.
В тех краях волки – пожалуй, единственная реальная угроза. Но их, вроде как, не должно было быть на маршруте. Хотя… Воспоминание о последних нападениях волков в городе сгустило краску в его взгляде. Не слишком ли странное совпадение, что как раз после отправки этой экспедиции в районе появились хищники?
"Если они действительно повстречали волчью стаю... – подумал Ярослав, – то выжить просто не могли. Волки теперь не те".
Да, больше те не боялись выстрелов. Не шарахались от громких звуков, не убегали от огня. Что-то в них изменилось. Что-то пугающе разумное. Вчера, когда Ярослав обсуждал это с Ваном, старик поделился новостью, услышанной от ещё одного администратора городского округа – Константина Хайдова. Якобы волчью стаю всё-таки атаковали частные силы, устроив засаду, и хищники отступили в сторону крепости 332, скрывшись в горах Урала. Вердикт: всё, мол, безопасно, можно выдохнуть.
Но Ярослав не верил. Он видел, как это уже бывало раньше – волки исчезали…, а потом возвращались. Умнее. Жестче. Бесстрашнее.
- Что же их снова заставило измениться? – пробормотал он вполголоса, глядя через мутное стекло окна.
Он не отрываясь наблюдал за происходящим: толпа беженцев постепенно стекалась к въезду в город. Люди, вылезшие из своих убогих хижин, сначала просто с интересом поглядывали в сторону возвращающейся группы, но, уловив атмосферу тревоги, в их взглядах зажглось нечто иное – нехорошее предчувствие.
Когда группа уезжала, у них было четыре крепких внедорожника. Сейчас же – остался только один, да и тот, казалось, вот-вот развалится на кочках. Его двери были вмяты, фары разбиты, а кузов изодран когтями – или чем-то очень похожим на когти. За рулём сидела Любовь Синявина, "звезда" крепости, рядом с ней – трое измученных солдат. Остальные шли пешком, кое-как держась на ногах. Их одежда больше напоминала тряпьё, изорванное в клочья. На телах – следы укусов, царапин, ожогов. Лица бледные, затравленные.
- Да уж…, – пробормотал Проныра, подошедший к Ярославу. – Что-то с ними не так. Сильно не так….
"Когда уезжали – глянуть было страшно: чистенькие, гладко выбритые, напомаженные, как будто в витрину собирались. А теперь… Да они ж, чёрт побери, на нас похожи стали!" – с ноткой злорадной усмешки заметил Косой, глядя через окно клиники.
Они с Лёшкой стояли у подоконника, наблюдая за возвращающейся группой. В глазах – смесь удивления и тихого удовлетворения. Да, у них самих быт был не сахар, но как-то приноровились. А вот "господа из крепости" явно впервые хлебнули жизни по-настоящему.
Несмотря на все улучшения, с водой по-прежнему было туго. О распределении воды тут заботились так же, как о сохранности золота: всё под строгим контролем. Если у кого-то в доме появлялась лишняя кружка – это уже почти праздник. Ярослав и Лёшка сразу отдавали её Лариске, чтобы та могла помыть посуду если говорить про не питьевую. А сами? Щёток у них, понятное дело, не водилось. Брали ивовую веточку, макая её в щепотку соли – вот и вся гигиена. Потом – глоток воды в рот, пару полосканий, и дело сделано.
И вот теперь, глядя, как обтрепанные и измотанные солдаты крепости возвращаются домой, Ярослав ощутил странное удовлетворение. Нечасто выпадает шанс увидеть, как те, кто считал себя выше всех, вдруг становятся такими же, как ты.
Среди идущих пешком он сразу заметил девушку в кепке. Та самая, с удивительно отточенным владением огнестрелом. Её одежда тоже была изодрана, но походка… Походка оставалась прежней: ровной, уверенной, как будто она ни капли не устала. Даже издалека было видно – в ней куда больше сил, чем во всех сопровождающих её бойцах вместе взятых.
И это не удивляло. Кто достиг совершенного мастерства в стрельбе, тот не станет легко проигрывать солдатне из частной армии. Ярослав лишь кивнул самому себе – всё так, как и должно быть.
Из единственного оставшегося внедорожника раздался голос – холодный, жёсткий:
- Бегом в крепость, доложить о возвращении. И чтоб эти беженцы не глазели на нас, как на цирковых мартышек, – приказала Любовь Синявина, командующая отрядом и местная "звезда".
Один из бойцов, приняв приказ к исполнению, тут же повернулся к толпе, наставил автомат и прорычал:
- А ну, по норам, свиньи!
И беженцы, мгновенно протрезвев от любопытства, словно по команде, ринулись обратно в свои жалкие лачуги. Кто в тени двери нырнул, кто за занавеску шепнул соседу. Город снова замолк, как будто и не было минуты назад шумной толчеи.
- Ещё кое-что! – бросила Синявина, – Найдите мне старика Вана!
Улица затихла окончательно. Теперь и комар бы не пискнул.
- Брат, – прошептал Лёшка, не отрывая взгляда от происходящего. – А что им надо от старика Вана?
- Может, хотят счёты свести, – пробормотал Косой, всё ещё глядя в сторону магазина старика Вана. – Он ведь того охотника им и порекомендовал. Гидом был. А теперь его с ними нет…. Кто знает, может, именно он их и завёл в беду? Вот и пришлось им вернуться, поджав хвост.
Он криво усмехнулся, вспоминая, как тот охотник, уходя из города, смерил его взглядом, будто сам император. Словно хотел сказать: "Смотри, мол, на настоящего мужика". А теперь, выходит, это было прощание. Последний взгляд.
Из окна было видно, как группа добралась до лавки старика Вана и застучала в дверь. Ван не спеша отпер, выглянул – лицо, как всегда невозмутимое, будто не его хотят разорвать на части. Ярослав напрягся – но увидев, с какой невозмутимостью тот вышел, чуть расслабился. Старик знал, как себя держать.
Из машины вышла и Любовь Синявина. Костюм на ней когда-то был белый, теперь – пятнистый от пыли, грязи и высохшей крови. Прямо с порога она вперилась в Вана тяжёлым, недобрым взглядом:
- Что за гида ты нам подогнал?
- Что-то случилось? – не спеша спросил старик, прищурившись.
Любопытство у него было настоящее – тот охотник, хоть и местный, был не из болтливых, но опытный. Глупых ошибок совершить не должен был.
- Ты ещё спрашиваешь?! – холодно бросила Синявина. – Он три дня водил нас по лесу, как слепых котят. Крутились на месте! Даже не смог вывести нас к старой гравийной дороге через каньон. Её ж даже дети знают – там раньше река текла, высохла лет десять назад. Сейчас, конечно, водой и не пахнет, но дорога осталась. И обычной машиной не проехать, но нам-то что – у нас вездеходы!
- Где он теперь? – голос старика дрогнул едва заметно.
- Мёртв, – ответил за неё один из бойцов, голосом будто камнем по стеклу. – Сам, как идиот, утром пошёл купаться в реку. Сказал, дескать, жарко. А оттуда выскочило что-то – укусило прямо в лицо. Мы его потом еле опознали… лицо в мясное месиво было, глаза выбиты. Умер быстро.
Ван молча перевёл взгляд на землю. Синявина продолжила:
- Да и это ещё не всё! В лесу – целая стая диких обезьян, злобных, как чёрт. Кидаются, нападают. У нас двое из группы еле унесли ноги! Мы и вернулись только потому, что дальше шансов выжить не было.
Ярослав побледнел. Обезьяны, нападающие на вооружённых людей? Рыба, рвущая лицо в клочья? Что-то тут было не так. Очень не так.
Он точно знал: в здешних водоёмах раньше не водилось ни пираний, ни других опасных тварей. Волки – да. Иногда. Но вода была всегда безопасной. Относительно, в сравнении, так сказать. А теперь…
- Что это за зверь тогда? – прошептал Ярослав. – Рыба ли это вообще?