Старик Ван же, как ни в чём не бывало, облокотился на косяк дверей своего продуктового магазина. Он покачал головой и с притворным сочувствием сказал:
- Вот оно как, значит… Ну, знаете, нового гида вам уже точно не найду. У меня дел по горло – кое-что надо сделать для Льва Станиславовича Ланского.
На самом деле, босс Ланский не давал ему ни одного поручения. Просто Ван решил, что пора напомнить этой важной публике, кто его прикрывает. Мол, не суйтесь куда не звали – я теперь человек непростой.
Слова старика произвели эффект. Солдаты нахмурились, словно на зуб наткнулись. Даже Любовь Синявина, которая обычно держалась сдержанно, недоумённо приподняла бровь. Не того они ожидали. Кто бы мог подумать, что Ланский поддерживает старого бакалейщика, которого они только что собирались отчитать?
Ван позволил себе немного расслабиться, даже усмешку пустил:
- Я ведь сразу вам говорил – если хотите дойти до гор, вам нужен Ярослав Косой.
- Ты про того паренька, что с головой не в ладах? – буркнул один из солдат, не скрывая презрения. – Тот, что всё твердил, будто станет врачом?
Ван сконфузился, почесал затылок и кивнул в сторону клиники через дорогу.
- Возможно, вы не в курсе… но он и правда стал доктором. Вон, сами посмотрите.
Все как по команде обернулись. В окне клиники, уткнувшись подбородками в подоконник, торчали два небритых, вернее одно небритое, но оба слегка закопчённых лица – Ярослав и Лёшка. Наблюдали за сценой с нескрываемым интересом, как дети за уличной дракой.
Солдаты переглянулись. А Ван тем временем внутренне слегка напрягся, сам себе задавая вопрос, который уже не раз вертелся в голове:
"Чёрт побери, а ведь и правда… С каких это пор этот лоботряс стал настоящим доктором?.."
Глава 16
- Он… правда, что ли врач? – с сомнением пробормотал один из мужчин из группы, недоверчиво глядя в сторону клиники.
- Может, мы его не так поняли? – добавила Любовь Синявина, нахмурившись. Голос её был всё ещё уверенным, но в глазах промелькнула тень растерянности.
Старик Ван тихо хмыкнул про себя: "Поняли вы всё правильно. Просто не хотите признавать, что облажались. Да сам не ожидал, что Косой так резко вырастет – два дня как с пинцетом не расстаётся, а тут уже местная легенда". Но вслух он, разумеется, ничего такого не сказал.
- Ну так посмотрите сами, – развёл руками Ван. – Он вон, через дорогу, в клинике. Да, он странный, да, немного… с приветом. Но врач, и неплохой. Что вы от меня хотите?
- Этого не может быть, – упрямо замотал головой один из солдат. – Подождите… а что он тогда сказал, когда мы его в последний раз видели?
- "Поздравляю! У отца и ребёнка всё в порядке! Вес малыша – 3,24!" – напомнил кто-то из них же.
- Вот! Вот именно! – вскрикнул солдат, всплеснув руками. – Кто, чёрт возьми, говорит такую чушь?! У отца и ребёнка?! Разве такое вообще нормально?
Старик Ван с невозмутимым видом почесал в затылке.
- А, по-моему, звучит даже очень утешительно, – сказал он. – Ну а вы что ожидали? Мы тут не в профессорской клинике, чтобы по уставу разговаривать. Он так говорит – потому что людям от этого легче. А вы, если не верите, можете у любого местного спросить. Косой у нас теперь – врач. Хотите – проверьте.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и неспешно пошёл по улице, мимо облупленных дверей и раскрашенных надписями "ЖИЗНЬ – ЭТО БОРЬБА", пока не дошёл до лачуги, где жила вдова Настёна – женщина с громким голосом и ещё более громкой репутацией. Постучал:
- Настя, дома?
- А ты как думаешь, Ван? – раздалось в ответ. – Куда мне ещё идти с такой жизнью?
- Скажи вот, люди интересуются… Кто у нас в районе теперь доктор?
- Ярослав Косой, конечно. А кто ж ещё? Он, считай, Мишке ногу срастил так, что теперь бегает быстрее, чем до перелома. И Пашке ухо пришил! Оно, правда, немного в сторону теперь смотрит, но зато на месте!
Солдаты переглянулись. В глазах многих промелькнуло удивление, у кого-то даже – уважение.
Любовь Синявина медленно перевела взгляд обратно на клинику, к грязному окну, за которым уже не было видно ни Ярослава, ни Алексея. Но теперь, кажется, она смотрела туда уже с другим отношением.
- Правда, этот Ярослав Косой у вас теперь доктор? – спросил Ван, прищурившись и глядя на мужика, открывшего дверь.
Тот поначалу даже не понял, о чём речь, а потом, словно опомнившись, кивнул:
- Ага, наш доктор, самый что ни на есть. И лечит, и помогает. Народ доволен, да и живых после него больше, чем мёртвых.
- А как у него с руками? – уточнил Ван с прищуром. – Ну, в смысле, насколько он в этом деле толковый?
Мужик не стал долго думать – просто поднял большой палец вверх:
- Все только и шепчутся в округе, мол, Косой – не просто доктор, а чуть ли не чудотворец. Как за работу берётся – и у младенца зубы вырастают, и у старика снова вены бегают.
Солдаты переглянулись и повернулись в сторону клиники, но окно уже пустовало. Ярослав и Лёха, видно, давно ушли вглубь помещения – с чужими взглядами им было не по душе.
- Так ты говорил, что этот… Ярослав, единственный, кто может провести через те уральские горы? – переспросила Любовь Синявина, голос её стал спокойнее, но в глазах ещё плескалась недоверчивая искра.
- Всё верно, – подтвердил Ван, усмехнувшись. – Хотя не буду врать, гарантировать ничего не могу. Характер у парня не самый податливый. Но одно знаю точно: если даже он не справится, то других, кто способен на такое – просто нет.
- Да ты его прямо до небес вознёс, – скривилась Синявина. – Ну и ладно. Передай ему, что мы его берём. Отдохнём, перегруппируемся и снова двинем. Пусть готовится.
- Тут вы ошибаетесь, – развёл руками старик Ван. – Я ему такое передавать не стану. Бесполезно это. У него свой уклад, своя гордость. И, между прочим, тебе сперва придётся поговорить с боссом Ланским.
- С кем? – нахмурилась Любовь. – С Львом Станиславовичем? А этот Косой каким боком к нему?
- Понятия не имею, – пожал плечами Ван. – Но знаю одно: без ведома Ланского ты с Ярославом и двух слов не скажешь, не то чтобы куда-то его потащить. Тут тебе не наёмник на побегушках.
Любовь фыркнула с раздражением, но промолчала. В этот момент вернулись солдаты, посланные к воротам крепости, и один из них кивнул:
- Всё чисто. Нам разрешили войти.
Решётки, установленные на мощных шестерёнках, с лязгом начали подниматься, открывая путь. Ни слова не говоря, Любовь Синявина разворотила сапоги на каблуках и повела свою группу внутрь.
Старик Ван проводил их взглядом и шумно выдохнул. Рука машинально легла на грудь – там всё ещё билось сердце, едва не выскочившее вон, пока шла эта нервная беседа.
- Вот уж по-настоящему везение, – пробормотал он. – Хорошо, что не забыл вовремя упомянуть босса Ланского. Без этого имени меня бы, глядишь, и ногами бы в землю вбили.
Правда, до конца он так и не знал, насколько серьёзно имя Льва Станиславовича Ланского действует в крепости. Но каждый раз, когда бросал его, как кость перед волками – волки сдувались.
Позже, когда стемнело, Ван подошёл к клинике Ярослава, постучал – мягко, с почтением, почти как на исповедь. Но дверь осталась глухо заперта, как будто внутри никого и не было. Старик нахмурился и прошептал:
- Неужто обиделся, а? Эх…
***
На следующее утро Косой, как всегда, встал с рассветом, экономно умылся ледяной водой, собранной с крыши и погашенной содой, наскоро позавтракал чем Бог послал – и пошёл открывать клинику.
Он распахнул дверь и тут же увидел знакомую, нагловато-сияющую рожу. Старик Ван уже стоял перед входом, будто караулил всю ночь.
- Что тебе, Ван? – буркнул Ярослав, не скрывая раздражения.
- Да ты не кипятись, Ярославушка…, – замялся старик, но голос у него был хитро-маслянистый. —–Я же тебе с благими намерениями их рекомендовал. Такая возможность! Крепость, понимаешь? Люди здесь и за мешок картошки готовы продаться, чтобы туда попасть, а ты – у тебя шанс прям с неба падает. Ну?