— Достопочтенный Юй, — продолжал он, изо всех сил стараясь вернуться к реальности, — уже бывал у нас в позапрошлом году и тогда порадовал ценителей, предложив их вниманию неописуемо вкусные баоцзы. Он готовит почти также хорошо, как и многоуважаемый Семен Семенович Бодоватый, хозяин этого заведения.
— Да вы тут всех знаете! — широко раскрыла глаза Стася.
— Ну, не всех, конечно. — Появилась прислужница и с поклоном расставила на столе четыре плетенки с дымящимися баоцзы. С поклоном же отошла. — Не всех, но многих, драгоценная Стася. Я непременно бываю тут каждый год. Я люблю это место. А баоцзы — моя слабость. Я стараюсь пробовать их всюду, где мне случается побывать, и смело могу сказать, что наш Дворец Баоцзы — второй после тяньцзиньского. Даже ханбалыкский Дворец я бы поставил ниже… — Баг отхлебнул пива и взялся за палочки. — Ну что же, приступим?
Он подхватил «Жемчужину Дракона» и ловко переправил ее на тарелку Стаси. Придвинул поближе к девушке блюдечко со специальным, оттеняющим вкус «Жемчужины» соусом.
Нет, отвлечься не удавалось. «Переродиться мне опарышем, где ж я этого хмыря видел? Вот ведь мука… Семь казней египетских, сказал бы еч Богдан!»
— Восхитительно… — поспешно и потому невнятно, с еще набитым ртом, сообщила Стася и тут же снова потупилась. Торопливо проглотила. — Я такая неловкая…
В другое время Баг искренне обрадовался бы детской непосредственности новой знакомой — именно непосредственности, а не кажущемуся недостатку воспитания: опыт многих расследований и сопутствовавших им деятельно-розыскных мероприятий подсказывал ему, что девушка прекрасно воспитана, но просто очень волнуется, — однако сейчас он с трудом сдерживался, чтобы еще раз не оглянуться. Баг судорожно искал и пока не мог найти в памяти связь между чем-то крайне важным, даже тревожным, и этим смутно ему знакомым лицом, а связь была, определенно была!
— Что вы, Стася, — улыбнулся он, — мы с вами старые друзья, давайте без лишних церемоний, а? — И Баг поднял свою кружку. — А еще, драгоценная Стася… — Навязчивая мысль отвлекла Бага от правил сообразного поведения, и он сказал то, на что в других обстоятельствах решался бы целую седмицу, если не больше. — Драгоценная Стася, что вы думаете, если мы на правах старых друзей будем говорить друг другу «ты»?
Стася даже опустила палочки. Баг увидел в глубине ее глаз что-то такое, от чего на душе у него вдруг стало необыкновенно тепло. Ему нравилось это искреннее смущение, эта манера поднимать брови, этот румянец, вновь явственно проступивший сквозь белила… Стася отвела взгляд.
— Да, — сказала она тихо и зачем-то поднесла палочки к блюдцу с соусом. — Да, — сказала она снова, размазывая соус по краю блюдца. — Я была бы рада. Ты, наверное, думаешь, я легкомысленная? Но мне с тобой так легко, так просто… Может, это неправильно, но я хочу быть с тобою на «ты».
— Стася… — Баг залпом осушил свою кружку и стремительно кинул в рот баоцзы. Прожевал. — Стася. Ты — умница!
Она мило помолчала.
— Знаешь, — сказала она затем, — а по нашим разговорам в чате мне казалось, ты моложе.
— Почему?
— Наверное, потому, — тщательно подбирая слова, пояснила она, — что в делах знакомств я, несмотря на мой юный возраст, ощущаю себя опытнее. Прости, если мои слова показались тебе нетактичными.
Баг чуть пожал плечами.
— Я слишком много времени уделяю своей работе, и слишком мало — всему остальному. В своей профессии я столь опытен, что мне можно было бы дать лет сто, — немного неловко пошутил он. — Ну, а в среднем получится то, что есть на самом деле.
— А какая у тебя профессия?
Баг снова чуть пожал плечами. Не умел он красоваться, не умел… И эта особенность его суровой натуры всегда в подобных ситуациях Багу крайне мешала. Ни одна вовлеченная в круги перерождений тварь не стесняется распускать перед подругой свой павлиний хвост, так устроен процесс рождений и смертей, так всем велит их карма — но вот человек почему-то стесняется порою… Странно.
— Есть такая профессия, Стася, — скромно проговорил Баг, — Родину защищать.
Стася широко раскрыла свои невозможные глаза.
— Но ведь последняя война была очень давно, — недоуменно сказала она. — Да и то между этими… как их… французами и этими… как их… пруссаками. Мы же не воевали. Там у них был такой бешеный цзайсян со смешной фамилией… похоже на насморк…