Медсестра засмеялась. — Я имею в виду, достаточно посмотреть на твои хмурые глаза. И сразу ясно, что ты не можешь быть здоров.
Прозвучало так, будто я хронически чем-то страдаю. И что значит «хмурые»? Даже хмурый Лондон может стать Парижем, если погода поменяется. Каким я буду завтра?10
Она что-то у себя записала и снова посмотрела на меня.
— Ну? Хочешь здесь отдохнуть?
Вопрос прозвучал как предложение.
— Угу, хорошо.
— Тогда ложись на кровать.
Коротко скомандовала она. Я послушался. Скользнул на аккуратно заправленную кровать за занавеской и улёгся.
Трёп за розовой занавеской снова возобновился. И я заснул, смутно слыша их голоса.
Какого… чёрта…
Был уже конец перемены.
Не успев даже вернуться в класс, я оказался в оргкомитете фестиваля.
На доске было написано «Хикигая». Прямо под надписью «оргкомитет». Блин! Это заговор?!11
Ну да, допускаю, я действительно сказал «любой вариант». Всё равно, что бы мне ни поручили, ничего от этого не изменилось бы. Я готов был принять любую работу, какой бы тупой она ни была.
Н-но неужели они не чувствуют себя виноватыми, что подсунули кому-то работу лишь потому, что сами не хотели за неё браться?
Разве здравый смысл не требует, чтобы одиночке поручили какое-нибудь безвредное дело? До сих пор всегда так и было.
Метод «мы выбрали тебя в председатели, потому что ты спал (ха-ха-ха)» – это способ лидерам класса повеселиться, заставив кого-то сделать что-то забавное. Но вешать такое на индивидуума, принадлежащего к другой культуре!..
Это самая настоящая война!.. Не считается!.. Не считается!..12
Я ошеломлённо стоял перед доской и вдруг почувствовал, что кто-то похлопал меня по плечу.
— Надо объяснять?
Мне не надо было даже поворачиваться, чтобы понять, кто это.
Э-это она… незамужняя почти тридцатилетняя учительница, Сидзука Хирацука…
Я молча посмотрел на неё, ожидая объяснений.
Хирацука вздохнула и посмотрела на часы.
— Уже почти пора было следующий урок начинать, а они всё дурью маялись, выбрать не могли. Вот почему я выбрала тебя, Хикигая.
Стоп, госпожа учитель японского. Вы не можете говорить «вот почему». Тут нет логической связи.
— Учитель, что вы задумали?..
— Это ты о чём?
— Не вешайте мне лапшу на уши… За кого вы нас, одиночек, принимаете? Если заставлять нас участвовать в таких делах, это ведёт лишь к трагедиям, знаете ли!
Такие мероприятия в первую очередь рассчитаны на тех, что дружески относится друг к другу и радуется общению. Если туда попаду я, им придётся быть со мной деликатными! Поручите мне какое-нибудь бесполезное дело, где моё присутствие ни на что не повлияет, и обе стороны смогут мирно заниматься своими делами! Может я и не отстаиваю принцип мирного непротивления Ганди, но доктрину принципиального невмешательства поддерживаю однозначно, знаете ли!
— Я думала тебя подождать, но… Ты уверен, что нашёл бы убедительное возражение?
О-ох… Я подумал и вздохнул. Повернулся к классу и увидел, что Тоцука с извиняющимся видом поднял руки. Как мило. А-а, сложи ладони вместе. Молись, молись.
Я стоял, совершено сбитый с толку, а брови Хирацуки сходились всё ближе, пока не дошли до упора.
— Довольно. Пока ты тут торчишь, я не могу начать урок. Иди на своё место. Разбираться будешь после занятий.
После занятий начался хаос.
Нам надо было решить, кто за что будет отвечать при подготовке к фестивалю. По идее со всем должны были разобраться на предыдущем уроке, но всё время отняли выборы представителя от парней в оргкомитете. В итоге Хирацука волевым решением спихнула эту должность на меня. В чистом виде то, что называют насилием… Гр-р! Если бы у меня было больше силы! Тогда я спихнул бы это на кого-то ещё! Очередное насилие… а чего вы ещё хотите от вертикально структурированного японского общества? Сегодня я в полной мере прочувствовал, что во мне живёт японец.
А теперь нам надо было выбрать представителя в оргкомитет от девушек.
За учительскую кафедру встал староста. Не знаю, как его фамилия. Всё равно все зовут таких старостами. Для девушек это не совсем так, но увы, он парень, так что «староста» вполне достаточно.
— Э-э, в общем, если кто-то из девушек хочет поработать в оргкомитете, поднимите руку, — сказал староста. И вздохнул, не дождавшись ответа. — Если никого не выберем, можно разыграть в камень-ножницы-бумага…
— Ха-а?
Оборвала его Миура. Староста запнулся от страха. Одним своим убийственным «ха-а» она могла заставить замолчать всех окружающих. В каком храме она росла? Вырасти в храме – это замечательно, невольно подумал я.13
13
Японский мем. В изначальной хохме речь шла про монаха, который появляется и спасает от злых духов криком «ха-а». А потом спасённые провожают его словами «вырасти в храме – это замечательно».