От башни «Наугольной усть реки Орла» стена следовала вдоль реки Оки до Проезжих ворот, замыкая таким образом крепостной многоугольник.
Периметр стен Малого острожка достигал 161 сажени «с полусаженью». В росписи Ивана Косогова также отмечены крепостные ветхости: в некоторых башнях выломались отдельные ступеньки в лестницах и даже было - «в лестницы один ступенек, а то всех ступенек нет», не хватало бревен на межэтажных перекрытиях в башнях, а в стене, обращенной к Ямской горе и стоявшей на самом низком месте и поэтому более всего страдавшей от наводнений, обвалились помосты-кровати «у трех звенах».
-
В северной части Малого острожка, напротив Егорьевской и Ямской гор, находился раскат. На нем устанавливались тяжелые орудия для подавления неприятельских батарей на горах, с которых внутренность крепости довольно хорошо просматривалась. Раскат представлял из себя мощную башнеобразную постройку со сторонами по «5 сажен и больше», высотой в 26 венцов. В последующем с раската было снято два верхних венца, для того чтобы еще больше нарастить его по высоте и сделать трехэтажным, но это так и не было осуществлено. «А недоделан тот раскат, что посошные люди разбежались и ему, Борису, учинилося перемена вскоре», - оправдывался воевода Борис Колтовский. «А делать тот раскат смотря по горе, - писал сменивший его воевода Ждан Колычев, - и с роскатом будет крепко, а впредь без роскату в городе быть не мочно». Впрочем, раскат так и не был достроен, о чем сообщают отписки последующих воевод - Семена Волконского и Льва Микулина (5).
К 1645 году мосты через ров, по которым ездили из Малого в Большой острог, настолько обветшали, что пользоваться ими стало небезопасно, служилые люди предпочитали ездить в Малый острожек прямо через ров, минуя мосты. Лев Микулин жаловался, что «в город и из города всяких чинов люди ездят и ходят косогором по городовой осыпи (крепостному валу. - В. Н.), и та осыпь от тово портитца, и острог и башни оседают». Воевода предложил использовать для ремонта мостов лес недостроенного раската, который стоял не накрытым и к тому времени уже сгнил, «а на мостовую поделку тот роскатной лес угодитца». Разрешение на ремонт из Разряда прислали, и Микулину было велено починить у «городовых мостов худые места… орловскими служилыми и уездными и жилетцкими людми, как деловая пора минетца» (т. е. после окончания сельхозработ. - В. Н.), что и было исполнено (6).
С южной стороны к Малому острожку примыкала вторая линия укреплений - Большой острог. Стена его начиналась от Проезжих ворот Малого острожка и, перейдя мост на «ряжах», перекинутый через ров, примыкала к Отводной (Вестовой) проезжей башне, закрывавшей въезд на мост и защищавшей ближние подступы к кремлю. Таким образом, для того чтобы после взятия Большого острога неприятель мог прорваться в кремль, он должен был выбить ворота в Вестовой (Отводной) башне, перейти под выстрелами защитников мост, пробиться по узкому коридору, образованному стенами Малого и Большого острогов, к Проезжей башне Малого острога и выломать в ней двойные «косые», т. е. расположенные в смежных гранях, ворота. Подобное оборонительное устройство под названием «захаб» было известно в русской фортификации с древнейших времен и широко применялось в отечественных крепостях с XIII по XVII века, особенно в северо-западных землях (Псков, Изборск, Порхов, Остров и др.). Его достоинство было то, что неприятель, попав в захаб, не мог развернуться в тесном и узком коридоре большими силами и применить здесь стенобитные орудия. Своеобразием захаба в Орле являлось то, что он применен здесь в комплексе с Отводной башней, чего не встречалось в других крепостях. Кстати, : «то единственный случай применения подобного рода устройства в крепостях Орловской земли. Достоинством захаба были еще то, что его стены, закрывая воротные проезды, скрывали от глаз и выстрелов неприятеля перемещения защитников из Малого в Большой острог и обратно. Почти подобным же образом были укреплены и ворота Малого острожка, обращенные к реке Орлу, с той только разницей, что здесь перед мостом через ров не было воротной башни, но это компенсировалось тем, что неприятель вынужден был двигаться к ним, подставляя под выстрелы правый, не защищенный щитом бок. Можно предполагать, что захаб имелся и в Орловской крепости XVI века, поскольку ее восстанавливали по образу и подобию предшествовавшей крепости. Но к началу XVII века в связи с развитием артиллерии и усилением ее количественно и качественно, захабы как оборонительные устройства устаревают и перестают применяться в фортификации. Не случайно позднее, при очередной перестройке Орловской крепости, захабы были полностью разобраны.
-
Свое название Вестовая башня, закрывавшая въезд в захаб и на мост, получила от тяжелой крепостной пушки - вестовой пищали, выстрелом из которой подавали сигнал тревоги. Еще две вестовые пищали были установлены на Проезжей башне Малого острожка и Кромских воротах Большого острога.
От Вестовой башни острожная стена шла вдоль берега Оки к Пятницким воротам, названным по иконе Параскевы Пятницы, покровительницы и охранительницы городов, вделанной над воротным проездом. Пятничные иконы «на золоте и на красках» были установлены над всеми семью воротами Орловской крепости: пятью воротами Большого острога - Отводными (Вестовыми), Пятницкими, Кромскими, Карачевскими, Болховскими и двумя Проезжими воротами Малого острожка.
Архидиакон Павел Алеппский, проезжавший в свите антиохийского патриарха Макария через русские города в 1654 году, писал по этому поводу: в У всех их на дверях домов и лавок и на улицах выставлены иконы и всяким входящий и выходящий обращается к ним и делает крестное знамение; также, всякий раз, когда они проходят мимо дверей церкви, издали творят поклоны перед иконой. Ровно и над воротами городов, крепостей и укреплений непременно бывает икона Владычицы внутри и икона Господа снаружи в заделанном окне и перед нею ночью и днем горит фонарь; на нее молятся входящие и выходящие. Также и на башнях они водружают кресты» (7).