Кулачный боец. Рис. И. Билибина.
-
Одним из видов развлечения мужской части населения в Орле, как, впрочем, и в других русских городах, являлись кулачные бои, или попросту говоря - кулачки. Для их проведения мужчины и юноши «сходятся обычно по праздничным дням в городе на обширном и известном месте, так что большинство жителей может их там видеть и слышать; они собираются вместе некиим свистом, который является как бы условным знаком; созванные, они тотчас же сбегаются вместе и вступают в рукопашный бой… Всякий, кто победит больше народу, дольше других останется на месте сражения и весьма храбро выносит удары, получает особую похвалу в сравнении с прочими и считается славным победителем. Этот род состязания установлен для того, чтобы юноши привыкли сносить побои и терпеть какие угодно удары» (16). Такими увидел кулачные бои на Руси немецкий посол Сигизмунд Герберштейн в XVI веке. Кулачки получили отображение и в произведениях писателей-орловцев Н. С. Лескова и Л. Н. Андреева, имевших возможность наблюдать их воочию. Например, один из героев Лескова - Мишенька из рассказа «Грабеж» являлся первостатейным кулачным бойцом и заявлял: «Я десятерых бивал на один кулак…»
Надо сказать, что кулачки не были беспорядочной дракой, как это иногда представляют сейчас. За порядком на кулачках, если можно так выразиться, следили наиболее уважаемые и соответственно сильные мужики с обеих сторон, способные призвать к ответу любого зарвавшегося драчуна. Их слово являлось законом, и дополнительного увещевания, имеется в виду физического, обычно не требовалось. Злостного нарушителя правил и обычаев кулачек могли «дисквалифицировать», причем так, что у него отпало бы не только желание в них участвовать, но и возможность.
Обычно кулачные бои проводились между отдельными слободами, посадами или селами. Например: стрельцы против казаков, пушкари против посадских и пр. Могли проводиться бои и «по профессиям» - местные купцы с приезжими, кузнецы против кожемяков - впрочем, с кузнецами обычно старались не связываться. Иногда несколько слобод, расположенных на одной стороне реки, объединялись, дабы померяться силами со слободами на другой. Кулачки проводились зимой на речном льду, в Орле традиционно на Оке напротив мужского монастыря, а летом на хорошо утоптанном лугу или выгоне. Проведение кулачных боев приурочивалось к какому-либо определенному дню или церковному празднику, что обговаривалось представителями сторон заранее, равно как и количество участников с обеих сторон, дабы побежденные не могли отговориться численным превосходством противника. Иногда одна из сторон, имея недостаток в сильных бойцах, могла зазвать постоять за честь своей слободы одного или нескольких известных в округе кулачных мастеров. Знаменитого кулачного бойца могли пригласить и в другой город, причем деньги на его наем и угощение хозяева собирали всей слободой.
Правила кулачных боев были довольно консервативны и без особых изменений дожили с глубокой древности вплоть до XX века. Традиционно они начинались с «затравки» - стычек детей и подростков, затем в бой вступали холостые ребята - «недоросли», за ними шли женатые парни, а следом степенные мужики. Иногда общая свалка предварялась боем одной или нескольких самых сильных бойцовских пар. Бились только в варежках или специальных боевых перчатках - драка голыми руками не допускалась. Запрещалось трогать малолетков и младше себя по возрасту, наваливаться кучей на одного, а также сводить личные счеты. Если человек видел, что противник заведомо сильнее, ему достаточно было сесть на землю, и тот проходил мимо, не завязывая поединка*; если один из бойцов просил пощады, бой также прекращался. Запрещалось драться ногами (подножки считались бесчестьем),** бить в «причинное» место, в висок, словом туда, где можно было нанести человеку увечье. Некоторые хитрецы прятали в варежки гирьки и тяжелые предметы, но если такого ловили, то его нещадно избивали и свои и чужие, а впоследствии третировали как человека бесчестного. Могло жестоко влететь за недосмотр и старшине той стороны, где объявился подобный ловкач, поэтому старшой перед началом боя требовал от своих «витязей»: «А ну, братцы-молодцы, перекрестись, что в кулаке обману нету».
Потерять что-либо на кулачках было невозможно, постоянно находились доброхоты, которые ходили по бывшему полю боя и голосили: «Чей валенок? Чья шапка? Чей кушак?» Постоянное участие в кулачках развивало у молодежи чувство локтя, умение держать строй - «стенку», чувство взаимовыручки и товарищества, делая русских солдат страшными противниками в рукопашной в то время, когда судьбы сражений решались в основном холодным оружием. Конечно, не следует идеализировать кулачки - многим они стоили подорванного здоровья и увечий, несмотря на все правила, а кое-кому и креста на погосте, но при виде драк в современной жизни и в кино, когда сворой накидываются на одного и бьют человека чем попало и по чему попало, или зверски избивают лежащего, кулачки начинают восприниматься как рыцарский поединок.***
-
*Отсюда пошла пословица: «Лежачего не бьют».
**Впрочем, С. Герберштейн наблюдал кулачки, где дрались и ногами, отсюда следует, что правила кулачных боев в разных местностях разнились между собой.
***Правительство неоднократно запрещало кулачки (указы от 5 декабря 1648 г ., 2 ноября 1684 г ., 21 июля 1726 г .), впрочем, без особого успеха. Окончательно кулачные бои в Орле были прекращены только в 30-е годы XX века многолетними усилиями городских властей и милиции, путем административного и судебного преследования «энтузиастов» и «активистов» кулачек. Но в сельской местности, в частности под Кромами, кулачные бои проводились еще в 60-е годы XX века.
-
Судебный поединок в Московской Руси.
Гравюра Шюблера по авторскому рисунку К. Лебедева.
Особым видом кулачек являлись судебные поединки, где тяжущиеся сводили взаимные счеты, происходившие в присутствии судей и многочисленных зрителей. Здесь также дрались в бойцовских перчатках, но уже без правил, вплоть до того момента, когда один из противников попросит пощады или будет не в состоянии продолжать поединок. При особо тяжелых случаях - смертельном оскорблении, обвинении в недоказанном убийстве и прочем, когда вину можно было смыть только кровью обидчика, противники сходились с оружием, причем вид поединка - конный или пеший, тип оружия и наличие доспехов обговаривались противниками и судьями заранее. Впрочем, «оружные» бои являлись скорее исключением, нежели правилом, в основном бились дубинами или ослопами, но и это требовало немалого умения - палкой надо было уметь фехтовать, наносить и отбивать удары.
При невозможности самому участвовать в поединке (болезнь, старость, увечье, очевидное неравенство сил) одна из сторон, если, конечно, позволяли средства, могла выставить наемного бойца. Результаты такого поединка при любом исходе считались «Судом Божиим» и какому-либо пересмотру не подлежали.
Еще об одном виде досуга мужской части населения - винопитии следует сказать несколько слов особо. Еще князь Владимир в X веке заявил: «На Руси есть веселие пити, не может без того быти». С тех пор в России эту истину никто не оспаривал. В Орле местом, где страждущий мог купить, как сказали бы сейчас, лицензионного вина, служил кружечный двор, располагавшийся в Малом остроге на пересечении двух наиболее оживленных улиц - Кромской и Карачевской (сейчас угол Гостиной и Черкасской). Первое упоминание о казенном кабаке в Орле содержится в грамоте Лжедмитрия II воеводе Семену Шаховскому ( 1612 г .) (17), но скорее всего, кабак в городе существовал с незапамятных времен, и орловские служилые и жилецкие люди отводили в нем душу со дня основания города. Первоначально (более 100 лет) это было единственным питейным местом в городе, поскольку торговать вином в частных харчевнях, а также изготавливать его самовольно категорически запрещалось и по возможности пресекалось. Но позднее, к концу XVII века, в связи с ростом населения, а также соответственно и потребителей, увеличилось и число казенных кабаков. Описание орловского кружечного двора автору не встречалось, поэтому в качестве аналога приведем опись 1686-1687 годов кабака в соседнем Мценске: «Кружечный же двор близ Ямской слободы, подле Московской проезжей Большой дороги, строенья: ледник, на леднику анбар сосновой, покрыт с корою и дором (дранью), подле того анбара и ледника изба с стойкою (прилавком), промеж ими сени, покрыта лубьем» (18). Иногда здесь же ставили винокурню и клети, необходимые для производственного процесса, а все постройки огораживали забором или тыном. Примерно так же выглядел и орловский кружечный двор.
Казенный кабак обычно сдавался на откуп, то есть кто-либо из состоятельных людей или несколько человек, объединившихся в своеобразную артель, вносили в казну, сразу или в рассрочку, оговоренную сумму, а затем, держа кабак, не только возмещали убытки, но и с лихвой покрывали затраченное. Кабак традиционно сдавался в откуп на год, с его временными хозяевами заключался договор, и местный воевода выдавал им наказную память, где обговаривались их права и обязанности. Вот, например, фрагмент наказа воеводы князя Федора Елецкого болховским кабацким откупщикам ( 1611 г .): «А будучи на кобаке, Степану, да Арсену, да Павлу с товарыщи (держателям заведения. - В. Н.) тово беречи накрепка, чтоб на кобаке у всяких людей душагубства и смертного убойства не была, а пили бы всякие люди на кобаке смирно, безо всякие зацепки. А которые люди, будучи на кобаке, учнут пить мед и вино или, напив, не учнут давать напойных денег, или учинитца душегубс(тво) или смертное убойства, и старосте Степану Неустроеву, да Арсену Козакову, да Павлу Епифанову с товарыши тех людей, имая, приводить в съезжую избу к воеводе князю Федору Ондреевичю». Кроме того, откупщики обязаны были следить, чтобы служилые и посадские люди самовольно не гнали хмельные напитки, т. е., попросту говоря, не занимались самогоноварением, и пресекать подобное с помощью приставов (что, кстати, было в их интересах): «Да и тово Степану, да Арсену, да Павлу беречи накрепка, чтоб в Болхове на посаде, и в стрелетцких, и в казачьих и в ямских слободах, и в остроге никакие люди продажнова никакова питья опроче кобака не держали, а которые люди учнут опроче кобака держать продажное какое питье, и Степану, да Арсену, да Павлу с товарыщи у тех людей то продажное питье выимать с приставом и приводить тех людей к воеводе князю Федору Ондреевичю…» (19). В случае нарушения условий наказа кабак мог быть изъят из ведения откупщика и передан другому, более добросовестному.