Удачно это получилось у Ценского — о фальшивости и кажущейся «прочности» монархии. Львы как символ величия и силы оказались ненастоящими. Ими спекулируют какие-то иностранные жулики. Великолепная аллегория!
Полезнов в дни Февральской революции читает объявление о том, что продаются два льва. Любопытство и тайная мысль купить по дешевке необыкновенных зверей толкнули Полезнова пойти по указанному адресу. Хозяин «львов» — наглый, самоуверенный шулер. Он хотел за большую сумму «всучить» русскому купцу-идиоту двух загримированных псов.
Львы — это же русское самодержавие. И хозяева — немец-дрессировщик и его жена (или любовница) — полурусская-полунемка…
Фальшивы львы, а вот солнце — оно настоящее, неподдельное. И так вдруг много его стало в этом по обыкновению мрачном Петрограде, так ярко засияло оно, солнце новой жизни! Революционный народ вышел на улицы навстречу солнцу.
Красочно написаны Ценским революционные дни в столице России («Львы и солнце»). Этот вихрь завертел, закружил и увлек Ивана Ионыча Полезнова. Он видел рядом с собой простых, таких же, каким и он был совсем недавно, людей и даже сочувствовал им, когда на площади вместе с ними кричал: «Хле-еба!.. Хле-еба!»
«…Он понимал, что дело было не в хлебе только, не в одном хлебе. И вот вместо хлеба — залп; это произошло именно здесь, перед Казанским собором, часто слышавшим залпы. Рядом с Полезновым пришлись две совсем юные девушки в школьных еще шапочках со значками своей гимназии, тесно сцепившиеся руками, боявшиеся оторваться одна от другой и затеряться…
— Ложитесь! Убьют! — кричал им Полезнов.
…И когда треснуло снова, одна из них вскрикнула и упала, увлекая другую, упала на подобранные ноги Ивана Ионыча… Пуля выбрала среди многих около него именно эту узенькую полудетскую грудь».
Смерть девочки от пули одного из Дерябиных потрясла Полезнова. Некоторое время спустя он случайно посмотрел в зеркало и не узнал себя. «…В бороде, как раз от подбородка, веером что-то досадно и незнакомо белело. Иван Ионыч подумал, что это известь от стен, к которым он прикасался то там, то здесь руками, а потом брался за бороду, и начал было деятельно оттирать эту известку перчаткой, пока не убедился, что известку эту оттереть нельзя, что она выступила из него самого — вчера ли, третьего ли дня, или вот только сейчас, на площади, — что она называется сединою».
Иван Ионыч и винтовку себе раздобыл и примкнул к вооруженным людям, которые шли против тех, кто убил девочку; он помог красногвардейцам уничтожить околоточного, стрелявшего в народ из пулемета (таким образом отомстив за девочку), и все-таки он не вошел в революцию «органически». Стихийно он там оказался; на самом деле он был для революции бесполезный человек. И нелепая смерть его — под трупом фальшивого льва, от случайной пули своего же товарища — носит явно символический характер и служит логическим концом повести «Львы и солнце». У него, умирающего от смертельной раны, спросили фамилию.
«— Э-с… с-с… Полезнов, — просипел, собрав последние. усилия, Иван Ионыч».
«— Бесполезнов!.. Записать надо! — сказал деловитый мальчик, вынул книжечку, карандашик и записал: «Бесполезнов».
…А на улицах, осиянных небывалым солнцем, революция сверкала, дыбилась, пенилась, рокотала, гремела и пела».
Так заканчивается повесть о Февральской революции в Петрограде.
Не только у Макухина, но и у Полезнова нет будущего. Будущее России писатель видит в трудовом народе, который из забитого, темного, угнетенного раба должен превратиться в хозяина жизни, он должен преобразиться. «Преображение человека» — так назвал писатель роман, состоящий из двух частей: «Наклонная Елена» и «Суд». Роман о человеке труда, о русском рабочем классе, о тех, в ком зрели зерна будущего новой России, социалистического государства рабочих и крестьян.
Горный инженер Александр Петрович Матийцев, честный русский интеллигент-труженик, постоянно находится в гуще народа. Он видит мерзости шахтовладельцев, пьющих кровь шахтеров; он видит произвол над людьми, которых власть имущие превратили в рабочий скот. Шахтами и рудниками владеют иностранные компании, грабящие недра русской земли.
Умный человек, Матийцев понимает, что невольно он и сам становится соучастником преступлений врагов русского народа — «отечественных» и иностранных капиталистов, что своим трудом он помогает им обогащаться, грабить Россию. «…А кому приношу пользу я? Работая под землей, — под русской землей! — я приношу пользу только каким-то бельгийцам, — увеличиваю их доходы», — говорит о себе Матийцев. Он не может мириться со своим положением; быть в одном стане с врагами народа, с хищниками-капиталистами он не желает и потому с лихорадочной настойчивостью ищет свое место в жизни, хочет найти какое-то «среднее» место — между хозяином и рабочим. Но такого места нет и быть не может. Нет «нейтрального» пути в жизни. Есть лишь видимость «третьего пути», иллюзия. А Матийцев не желает иллюзий.