В отчаянии он спрашивал: как ему быть и что делать? Снова пасти коров?
Горький в это время опять заболел и вынужден был уехать за границу, чтобы продолжать лечение. Атаки «критических комаров», довольно дружные и организованные, продолжались. 24 мая 1935 года в «Литературной газете» появилась статья А. Котляр о творчестве Сергеева-Ценского под уничтожающим заголовком «Философия обывательщины». Статья эта не многим отличалась от заметки, подписанной инициалами «Г. К.», н полицейского доноса Эльсберга: та же бездоказательная брань вперемешку с грубым подлогом. А. Котляр начала статью эпиграфом из Горького: «Он плохо видит, плохо слышит и потому плетется шатаясь, далеко сзади жизни, где-то в стороне от нее, без дороги и без сил найти дорогу, он кричит там, но крики его звучат слабо, фразы разорваны, слова тусклы, и никто не понимает его вопля».
Сделав такое вступление и не сказав читателю, кого имел в виду Горький, А. Котляр с ходу начинает поносить С. Сергеева-Ценского, его рассказы и повести, написанные в советское время, его роман «Искать, всегда искать!». У Котляр получается, что вышеприведенные слова Горького относятся к Ценскому. Но ведь известно, что Горький говорил это о мещанах, о декадентах. А Сергеева-Ценского он называл своим любимым художником, большим, насквозь русским писателем, блестящим продолжателем колоссальной работы классиков — Гоголя, Толстого, Достоевского, Лескова, самым интересным и надежным лицом во всей советской литературе. Но критик, ничуть не краснея, белое выдает за черное, — лишь бы только очернить писателя.
Действительно, какую же надо было иметь Ценскому силу и выдержку, чтобы выстоять! Более слабые, хотя и талантливые, писатели, оказавшись на месте Ценского, не выдерживали: гибли под ударами критических камней, растерзанные и изъеденные далеко не безобидными «комарами».
Когда обобщишь и проанализируешь все эти примеры и факты, приходишь к выводу, что жизнь писателя была полна трагизма и неустанной борьбы.
Величие литературного подвига Сергеева-Ценского еще и в том, что он не только писал великолепные произведения, но и преодолевал заговор клеветы и травли, продолжавшиеся долгие годы его жизни.
После статьи Е. Петрова и даже после присуждения Сергееву-Ценскому Государственной премии за «Севастопольскую страду» атаки на эпопею не прекращались.
В 1940 году по просьбе Центрального Театра Советской Армии Сергей Николаевич сделал инсценировку эпопеи. Театр готовил постановку. В день своего шестидесятипятилетия писатель получил телеграмму из Москвы, от руководителей ЦТСА. «Алушта, Сергееву-Ценскому. Работа «Севастопольской страдой» идет успешно. Актеры репетируют воодушевлением. Макет прекрасный. Желаем Вам, замечательному русскому писателю, в эти дни успешной творческой работы, полного здоровья. Крепко жмем Вам руку. Попов, Бояджиев, Афонин».
В канун 1941 года Сергей Николаевич записал: «В наступающем году я думаю писать для театра, так как неожиданно для себя я нашел в нем ту настоящую, живую заинтересованность, какой не удалось мне, к сожалению, вызвать в издательствах своим трудом беллетриста.
Изданная в Гослитиздате минимальным десятитысячным тиражом эпопея моя «Севастопольская страда», судя по многим письмам ко мне и даже по статьям, появившимся в последнее время в газетах, пользуется успехом у читателей, но, увы, повторным изданием она не появляется.
Не вдаваясь в причины, почему именно не появляется, несмотря на интерес к ней читателей, *я склонен думать, что лучше сделаю, если отойду от беллетристики, отложу начатую работу над двумя большими эпопеями: «Преображение России» и «12-й год».
Однако «живая заинтересованность» театров оказалась иллюзорной.
Невзирая на такое к себе отношение критики, Ценский в 1940 году написал историческую повесть «Синопский бой», в которой блестяще раскрыл флотоводческий талант П. С. Нахимова и снова показал героизм и мужество русских моряков. Что же касается эпопеи «12-й год» (о первой Отечественной войне), то вспыхнувшая Великая Отечественная война заставила писателя вообще отказаться от такой темы. В архивах Сергея Николаевича сохранилось лишь несколько набросков. Наиболее крупным является незаконченная стихотворная драма «Бонапарт у ворот».