— Рад этому. — Раф поднял ее на руки: — Поскольку и я люблю тебя.
Орхидея улыбнулась, устраиваясь поудобнее:
— Вот и славно.
— Выходи за меня.
— Конечно. Почему бы и нет? — Тут она закрыла глаза и заснула у него на руках
Глава 22
Раф вошел в больничную палату, неся газету и роскошный букет роз-орхидей. Он положил цветы на маленький столик и посмотрел на Орхидею.
— Как себя чувствуешь?
Она никогда в жизни не была так рада кого-то видеть.
— Похоже, меня сейчас стошнит.
— Врач предупредил, что это обычный побочный эффект одного из компонентов анестезирующего газа Брейсуэлла.
— Отлично. Теперь я знаю, что этому есть логическое объяснение. А как Бриана?
— Я заглянул к ней, а потом пошел сюда. У нее все хорошо, с ней Селби. — Раф пересек комнату и встал в изножье кровати: — Я позвонил твоим родителям. Пока мы тут с тобой разговариваем, они уже направляются в Нью-Сиэтл. Как и твои братья.
— Мне только этого и не хватало.
Раф усмехнулся и развернул утренний выпуск «Нью-Сиэтл Таймс»:
— Их можно понять. Ты угодила на первую полосу. Вполне достаточно, чтобы разволновалась любая семья, даже помешанная на метадзен-синергетике.
— Дай взглянуть.
Орхидея села, опершись на подушки, выхватила газету из рук Рафа и прочла заголовок передовицы:
Глава крупной компании и его невеста остановили убийцу.
Будущий председатель правления «Стоунбрейкер шипинг» Рафаэль А. Стоунбрейкер и его невеста, мисс Орхидея Адамс, помогли задержать двух мужчин, которые, по утверждению полиции, несут ответственность по меньшей мере за два, а, возможно, и три убийства. Одна из жертв, доктор Квентин Остин…
— Тебе необязательно читать все, — Раф мягко забрал газету из рук Орхидеи. — Я могу вкратце тебе пересказать содержание статьи.
— Что там написано об инопланетном артефакте? — требовательно спросила она.
— О нем даже не упоминается.
— Как тебе это удалось?
Раф пожал плечами:
— Он валялся на полу, я подобрал его и положил в карман.
Орхидея встревожилась, на время забыв о тошноте:
— Послушай, артефакт действительно работает. Он настолько силен, что, когда я повернула фокус, гипноталант доктора Брейсуэлла обратился против него самого.
— Я знаю. По дороге в больницу ты пару раз приходила в себя и все мне рассказала.
— Вот как? — Орхидея нахмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь после того, как отключилась на руках у Рафа. — Во всяком случае Брейсуэлл действительно убил себя из-за этой штуки. Артефакт очень мощный и весьма опасный.
— Уже нет. Что бы ты там с ним не проделала, повернув текущий через него поток энергии, артефакт перегорел.
— Почему ты так решил? — вопросительно взглянула на Рафа Орхидея.
— Я отнес его к Бризо и рассказал ему, на что эта штука может быть способна. Тот вызвал ледяного концентратора из другой лаборатории. Они провели несколько тестов.
— Ну и как?
— В артефакте не осталось ни следа энергии. Бризо предположил, что инопланетное устройство не предназначалось для работы с человеческой психической энергией. Он считает, что за те несколько минут, когда оно было запущенно на полную катушку, твоя психическая энергия в сочетании с талантом Брейсуэлла разрушили механизм.
— Какое облегчение, — Орхидея, расслабившись, откинулась на подушки. — Но что, если есть другие артефакты, которые также сохранили какую-то часть энергии?
— Бризо считает это маловероятным. Его эксперты убеждены, что единственная причина, по которой именно этот артефакт сохранил остатки энергии, состоит в том, что он более тысячи лет находился в «студне». Они думают, что лед каким-то образом законсервировал часть топлива. Что бы там ни было, сейчас все исчезло.
— Надеюсь, Бризо прав.
— На всякий случай он собирается проследить, чтобы вокруг экспонатов усилили охрану. С настоящего момента все артефакты будут проверяться с помощью ледяных концентраторов.
— В таком случае зарплату им наверняка повысят! — оживилась Орхидея.
Дверь с грохотом отворилась. Раф от неожиданности вздрогнул. Он повернулся и увидел, как в палату решительно входит Клементина Мэлоун. Она размахивала экземпляром «Нью-Сиэтл Таймс».
— Они все перепутали! — возмущенно воскликнула Клементина. — Опять!!! Поверить не могу. Где эти чертовы репортеры учатся? Я буду жаловаться редактору первой полосы «Таймс». Один раз такой промах еще простить можно, но не дважды же.