Охотник впал в ступор на десять секунд, именно столько длилось гробовая тишина, которую не нарушали даже кочевники первого этажа, видимо прекратившие работу услышав мой крик. Лишь стук собственного сердца, да стук молота кузницы по соседству, имели право нарушать наступившую тишину. Затем тишина кончилась, охотник ожил, вытащил нож из стола и провёл пальцем по лезвию. Я же приготовился получить нож в сердце и отправится на перерождения, заодно придумывая возможное вариации оного.
Но вместо избиение маленьких, охотник пошёл другим путём: он отошёл от меня к соседнему столика, положил на него нож и швырнул мне в лицо лежащие на нем шкурки.
Одна, две, три, десять! Десять кроличьих шкурок!
- Бери и убирайся - коротко закончил охотник и вернулся к недоразделанному кабану.
Дважды повторять не надо, шкурки в охапку и бегом на первый этаж. Заказывать из них куртку.
За пошивом дело не встало, видно, мой крик заставил всех в этом здании зауважать меня. С меня сняли марки и освободили от участия в производстве. Даже о цене, не заикались, велели завтра приходить, за курткой. А уж если её не будет, я им устрою... промывку мозгов.
Моё душевное состояние, после мыслей о кожаной куртке, стало стремительно возвращался в норму, и насвистывая себе под нос мелодию давно забытой песни, я шёл к трактирщику, высказывать все что я о нем думаю. А думаю я о нем, ой как много, и ой как мало хорошего.
Перед входом в таверну я все же сбавил тем ходьбы и даже остановился, для продумывания своей будущей речи, размышляя над наиболее выразительным порядком ругательств.
Резкая боль в боку оборвала ход мыслей.
- Есть! - услышал я за своей спиной и с трудом обернувшись, увидел в семи метрах от себя, прыгающего от счастья, горе мечника, с луком в руках. - попал, попал! попал!!! - безумствовал он от счастья кружась на месте.
Я посмотрел на свой живот, где-то из это район торчала стрела. В глазах все плыло, а мозги не хотели нормально работать. Боль застелила собой все вокруг, мешая думать, видеть или нормально двигаться. Но при этом, я словно не чувствовал её, она словно была где-то далеко, а я, ту, и смотрю на дикую боль, откуда-то со стороны.
Я стиснул зубы, еще дальше от себя отодвигая эту адскую боль. Правой рукой нащупал торчащие из спины оперенья и обломил, левой, резко выдернул стрелу из своего брюха, прикусив язык от боли.
Дырка в рубахе, дырка в животе, а этот придурка, уже крыша поехала от восторга проделанного действия. Правая рука рефлекторно потянулась на пояс за ножом, к которому я уже успел привыкнуть. Но поскольку ножа там не оказалось, я тупо кинулся на придирка с кулаками.
Дурацкий дебафф, меня побили... побили, словно ребенка, словно как восьмиклашка, первоклашку, как боксер ботаника, как омоновец гопника... на мне же живого места не осталось! И вот теперь сижу в лазарете, что находится в здании ратуши, и жду, когда призрак лекаря, найдёт какую-то микстуру от синяков и ссадины. И все это из-за дурацкого дебаффа "Не бейте!", делающего меня слабаком даже против нубятины вроде того придурка с луком. А ведь он отделился за свои пакости всего парой синяков да разбитой губой, что в этом мире, совсем не страшно. Вот только не для меня. Каждый его удар, каким бы он слабым не был, оставлял на моём теле синяк, а то и ссадину, моё хп улетело в мгновение ока, и я сплошняком покрылся синяками. Как выяснилось, в этом мире, когда хп полностью кончается, игрок не умирает, но останавливается регенерация тканей. Повреждения перестают восстанавливаться сами по себе. И регенерация хп так же прекращаться. Но жизнь продолжается до тех пор, пока игрока не убьют обычным способом. От части, это можно сравнить с обращением в смертного из бессмертного. Пока есть хп, умереть нельзя. Кончилось - жизнь продолжается, но самостоятельно вернуть красную энергию жизни уже невозможно. То есть ты как бы зависаешь, и живёшь число по инерций.
Когда же кончается Выносливость, теряешь сознание и возможность двигался. Теряешь всю ману... хз, что происходит, я до этого... пока не добрался. К счастью, полная потеря выносливости не так страшна как потеря хп, она все равно продолжает регенерировать, даже селе уже скатилась в ноль. Да и потерять всю выносливость задача нереальная - вырубишься раньше. Правда, если потерять всю выносливость при полном отсутствии жизни... смерть. Мгновенная и безболезненная.
В общем, меня побили, я вырубился и ещё побили. А теперь вот лечат. Как оказался в лазарете - без понятия, наверное принёс какой ни будь добрый нпс мою бездыханную тушку. Ну или кто-то из игроков сжалился, и притащил. Эх, тяжко мне будет с таким проклятьем, ещё и как сказали игроки, встречные в этой средневековой поликлинике на современный лад, эти проклятья и бафы вечные и их ни как не снять.
- На вот, это поможет - сказал вошедший в палату Призрак-целитель и протянул мне стеклянный пузырек с мутно зелёной жидкостью.
Я взглянул на лекаря в белой, призрачной одежде и такой же, призрачной тряпкой на голове, похожей на мешок, единственным видящем глазом... и побоку что он заплыл. Взял пузырёк двумя руками и используя единственное, что не пострадала в той драке, откупорил склянку зубами.
В нос ударил резкий запах какой-то химии, от чего захотелось разбить эту склянку о головной мешок этого целителя. Посмотрел опухшим глазом на целителя, тот одобрительно кивнул, типо: "пей, не бойся", тяжело вздохнул и залпом выпил весь пузырек.
Моё сознание покинуло этот мир.
Через мгновение, я уже был, как понимаю, на респе, и в новь в облике обезьянки. Огромная кубическая комната, сплошь изрисованная какими-то рисунками, светящимися голубым светом. Отовсюду торчали какие-то трубки, провода, а рисунки были словно выцарапанные когтями. Все это светилось и переливалось, и выглядело далеко не дружелюбно. А выход из этого места был только один - узкий лаз прямо передо мною, размером метом на метр.
Выйдя из центра куба, по крайней мере из центра пола куба, немного оглядевшись, и даже потыкав пальцами в проводки и трубки, за что получил разрядом маны, я полез в туннель.
Проход был не длинным, всего то метров десять ползком на четвереньках и я выполз на свет божий. Большая зала, большие окна, и... Дверей, которые я сразу же узнал - это те самые загадочные вторые дверей ратуши, за которых нас тогда не пустила стража, за которыми обитает старейшина. А вот собственно и он.
- Приветствую тебя, дитя великих, ты возводился, и я вновь приветствую тебя в этом мире! - он с поклоном преподнес мне холщевую рубаху и штаны, и хлопковые трусы.
- Эээх, - отмахнулся я, напяливая штаны - ваш целитель, гад и подлец он траванул меня, вместо того чтобы лечить... он траванул меня!
- Что?!!??! - офанарел старейшина. Даже сквозь броню я почувствовал его возмущение. - Живо разберись! - скомандовал он одному из стражников, стоящих возле двери.
Стражник с поклоном удалился, а для меня похоже нашёлся выход из еще одной неприятной ситуации.
- А ещё, трактирщик почему-то на меня зуб точит. Не кормит совсем. Или кормит помоями. То у него суп прокисший, то плов сгоревший в уголь, то вообще, только вода с сухарями.
Правитель вообще завис, затем молча подозвал второго стражника, что-то ему нашептал, тот потер кулак о кулак, и тот тоже удалился.