Главное, что мне надо было понять, - что у них плохо. То, что хорошо, я и так знаю. Я стал изучать репертуар. Это были совсем другие оркестровки, нежели те, с которыми я встречался в Союзе. В Америке тогда и сейчас трудилась и трудится группа отличных аранжировщиков, которые думают обо всём: о тесситуре, нюансах, технических возможностях, и конечно, о звучании всего произведения.
У них совсем другая роль ударных инструментов - не только отстукивание тактов. Саксофоны во всех партитурах. Это добавило новые краски в звучание духового оркестра.
Когда я стал дирижёром оркестра, я стал использовать различные переложения. В основном, увертюры. Но в это же время, оглядываясь по сторонам, начал понимать, что надо что-то менять в репертуарной политике. Мой друг, дирижёр Рафи Примо, мне по-дружески подсказал, что надо искать и играть оригинальные произведения, специально написанные для духового оркестра, а не только переложения. Сравнить наш репертуар с репертуаром симфонического оркестра нельзя и сейчас, но он намного обогатился, и многие композиторы, ранее не писавшие для духовых оркестров, стали сочинять для нас, и среди всего этого можно выбрать много хорошего.
- Михаил, а ежегодные каталоги музыки для духовых оркестров?
- Мы покупаем из них много литературы, но, увы, на поверку 80 процентов из того, что мы купили, отправлено в корзину. Перейдя к оригинальной музыке для духового оркестра, я столкнулся с её во многом надуманной, неоправданной сложностью - как для музыкантов, так и для дирижёра.
В 1992 году у нас в консерватории начал работать Биньямин Юсупов. Я попросил, чтобы он написал произведение для нашего оркестра. И он, не имея практики сочинения музыки для духового оркестра, написал интересную пьесу. Мы привезли её на конкурс в Кфар-Сабе, и впервые оркестр из Петах-Тиквы получил там первое место, которое мы удерживаем и до сегодняшнего дня.
Через год была наша первая поездка на конкурс в Валенсию. Об этом стоит особо рассказать, потому как духовая музыка в Испании развита, как нигде. Вот там играют! И как! Сотни, тысячи оркестров!
В оркестрах контрабасы и виолончели, не говоря уже о саксофонах. Меня всё там поразило. Когда меня спросили местные дирижёры, а сколько, ты думаешь, у нас в городе оркестров? Я ответил: три… Оказывается, 80, и больших! По 100-150 музыкантов. У них конкурсы имеют значение, как в футбольной лиге. Оркестр не занял призовое место – дирижёра на мыло, в отставку! Оркестры звучат - ну просто потрясающе!
Мы записались выступать на конкурсе во второй категории, так как в первой участвовали профессиональные коллективы. Зал, в котором мы выступали, был акустически так хорош! Наверное, больше я таких залов не встречал в жизни. Звук тебя прямо обволакивает. Конкурс проводился с утра до вечера, в зале не было свободных мест. И местные жители ходили в наушниках, слушали трансляция концертного выступления. Так в Испании развита духовая музыка и так её любят в народе! Мы заняли первое место и были несказанно рады этому.
Наш второй международный конкурс был в Нидерландах, в городе шахтёров Керграде. Первые оркестры у них были созданы в тысяча восемьсот… каких-то давно забытых годах. Целью создания оркестров тогда было, чтобы духовики, они же шахтёры, выдыхали из себя угольную пыль. Ну и местные жители тоже пылью дышали. И там мы тоже получили первое место. С тех пор уже не мы искали конкурс, а начали приглашать нас.
Проведение конкурсов солистов-инструменталистов поддерживает международный фонд «Керен Шарет» (Америка-Израиль), где особенно талантливые ребята получают премии, которые можно использовать как на покупку инструмента, так и внести в качестве платы за учёбу в консерватории.
Новые краски в звучании
- Михаил, расскажи, пожалуйста, о конкурсах и фестивалях духовой музыки, мастер-классах в Израиле. Об их истории. Ведь это как ничто способствует популяризации и развитию нашего вида искусства, его обогащению опытом, красками нового звучания.
- Несомненно, и тут мы должны быть благодарны Фонду Ротшильда (Яд а-Надив), который помогал и по сей день материально помогает развиваться культуре Израиля, в том числе и духовой музыке.
Изначально мастер-классы были организованы с целью помощи руководителям оркестров, особенно тем, кто был без образования и не имел опыта работы. В основном, это были бывшие музыканты военного оркестра.
К нам приезжали известные в нашем жанре специалисты из многих стран. Они давали нам уроки дирижирования, а кроме того, привозили диски с записями своих коллективов, многие из которых были на очень высоком профессиональном уровне. Просто не могу не отметить этих дирижёров-педагогов: из США - Вильям Равели, Джон Пентер, Джими Рейнольдс, Адель Бенсон, Сидни Берг, Самуэл Адлер, Джорж Вильсон, Франк Батисти, Дональд Ганзбергер, Джеймс Кровт, Дэвид Витвель, Майкл Вота, Дейль Лонис, Вильям Джонсон, Рональд Джонсон, Лари Гарбер, Дуайт Стравит.
Из Венгрии: Ласло Маруши. Англия: Тимоти Райнеш, Джефи Бранд, Роберт Роско, Кларк Рендель. Германия: Моти Мирон. Швейцария: Феликс Аусвирт, Майкл Шулер, Бельдор Бронимен. Канада: Глен Прайс. Норвегия: Эгиль Лисбо. Нидерланды: Чанк Ван, Линс Хот. Ну, ещё надо добавить мастер-классы для солистов-инструменталистов, которые проводят Сабина Майер (Германия), Сергей Накаряков (Россия, Израиль, Франция), Маргарита Шапошникова (Россия), Владимир Скороходов (Беларусь) и много, много других опытных и известных во всём мире исполнителей-педагогов.
Многие из нас пересматривали своё отношение к репертуару, по-новому оценивали звучание духового оркестра…
«На тромбоне и валторне»
Фрагмент из моего очерка, опубликованного в научно-популярном журнале «Оркестр» (г. Москва, 2011 г.):
«Как построено музыкальное образование в консерваториях Израиля? - Раз в неделю проводится урок по избранному инструменту, ведутся также уроки теории и истории музыки и оркестр. Чтобы ребёнок сам захотел обучаться игре на тромбоне, тубе, валторне – такое бывает крайне редко. Обычно все хотят играть на флейте, кларнете, саксофоне, ударных инструментах. Поэтому в консерваториях существуют так называемые утренние проекты. Работают 4-5 преподавателей - каждый ведёт группу из 3-5 учеников. Задействованы ученики всех четырёх классов начальной школы. Обучение два раза в неделю по 45 минут.
Работа учителей оплачивается частично министерством просвещения, частично - муниципалитетом. Спустя полгода начинает функционировать оркестр. К концу года дети и родители должны решить, продолжает их ребенок дальше обучаться музыке или нет.
Затем часть детей переходит в собственно консерваторию, где начинает осваивать инструмент более глубоко и основательно. Те из учеников, кто перешёл в консерваторию на индивидуальное обучение, продолжают играть в школьном оркестре. Но это уже более «продвинутый» коллектив, которому в дальнейшем по плечу и более серьёзные (по сравнению с младшей группой оркестра) произведения. Вот, откуда берутся в духовом оркестре консерваторий тромбоны, валторны, тубы и т.д., - то есть более редкие музыкальные инструменты и исполнители на них.
Несколько школ работают в другом направлении: скрипка и виолончель. Там всё построено так же, по вышеописанному принципу.
Сегодня по всей стране существуют сотни таких проектов. Не трудно подсчитать, сколько детей в них вовлечено. Есть такие школы, где в четвёртых классах 95 процентов от общего числа ребят играют на каком-то духовом инструменте. Взять хотя бы одну из школ, где я работаю, являюсь дирижёром и руководителем этого проекта. Школа «Натан-Йонатан» в Петах-Тикве.