— Не, не реву, — опять хлюпаю я, — не выгоняют. У нас квартира сгорела.
— Ты жив? — странный вопрос, не правда ли?
— Роман, ты чё, идиот? Я жив! Квартира сгорела ночью, вернее утром, меня там не было! Я рядом с тобой был.
— Ну… не совсем рядом. А сейчас ты там зачем?
— У меня здесь друг. И вещи мои сгорели. И я тоже снимал квартиру, сейчас надо чинить.
— Ну-ка, мне адресок.
— Луначарского 33 — 6…
— М-м-м… Ну, так недалеко вроде… — и отрубается.
Лапша, весь в слезах, смотрит вопросительно, а я говорю утвердительно:
— Сейчас Бэтмен Вольфович примчит!
— Это тот, с которым ты это?..
— Ага… Лапша! Какое «это»?
— Может, он со мной того… это… за деньги… раз уж ты не даёшься? Нам сейчас бабло нужно…
— Лапша! У тебя аффект! Ты ему такое не скажи.
Бэтмен примчал через полчаса, близко был, ага! Прошёлся по обгорелым руинам, весело перепрыгивая через лужи в остроносых блестящих туфлях, двумя пальчиками вытащил стопку обгорелых наполовину фоток с прошлогодней Турции, просмотрел и выкинул в окно. Потом вытащил телефон и стал кому-то звонить:
— Януш! Это Бараев!… И я рад… я к делу сразу, можешь бригаду отрядить для ремонтных работ?… Нет, у меня всё нормально… есть тут одни… Януш, квартира однокомнатная, дом старый, этаж второй, и главное, после пожара… нет, будем скромнее: побелка, пол сменить, окно пластиковое можно, обойчики, сантехнику менять не нужно… Сроки? Я думаю, можно не особо торопиться, пару-тройку недель… конечно!.. ну, выручил!… записывай адресок: Луначарского 33 — 6. Когда приедете?.. отлично! Здесь будет студент, рыжий такой, тебя дожидаться, ключики передаст, всё расскажет… ага… завтра можно по факсу, можно по мылу, ну ты в курсе… безналом… Хорошо! Спасибо! Выручил! Увидимся!
Мы сидели и завороженно смотрели на Бэтмена, задрав головы и открыв рты.
— Я же говорю, Бэтмен! — изрекаю я шёпотом.
— А как мы… с ним расплачиваться-то будем? — так же шёпотом произносит Лапша.
— Так поцелуем и всё!
— Два поцелуя ему хватает? — о-о-о-очень удивлён Лапша.
— Нет уж! — прерывает наш бред Ромашка. — Двух не нужно. Мне одного хватит.
— Скромный, — выносит вердикт Лапша.
— Я же говорю, Бэтмен.
Мы с Романом отправились осчастливливать очередной ресторан, а друган-погорелец остался ждать волшебника Януша. После очередной партии лобстеров и черепахового супа я, вполне счастливый, на «тойоте» (считай, что в танке) отправился домой — ждать Алинку.
Повторилась прошлая сцена. Алину привезла полная дамочка приятной наружности, трудно представить, что она медик… какая-то слишком гламурная, что ли, на руке перстни кастетом. Как будто дома хранить негде, всё своё ношу с собой! Алинка в этот раз на прощание чмокнула женщину в щёку и вприпрыжку побежала в дом ко мне. Уже снизу, с порога, закричала:
— Юу-у-ули! Я здесь!
И вновь носом в грудь! Обожаю мелкую! Смотрю на неё, а под глазами у девочки круги серые. Блин. Я иногда забываю…
— Алин, как ты чувствуешь себя?
— Да, уже лучше! У меня температура поднялась в понедельник, в больнице сказали, что продуло. Это, наверное, на теннисе. Вот, таблетки дали! Но не болит ничего. Так спать хочется… вернее, хотелось. А сейчас нет! Давай играть!
— Сначала таблетки! Потом уроки! И только потом играть!
И я вновь счастлив. Таблеток много, уроков мало, поэтому идём пускать кораблики в ближайший водоём. Уже смеркаться стало, и мы весь ручей засорили, разбабахали целую эскадру орков (хм, у орков были корабли?), грязные как черти пошли домой. Нам навстречу шёл Роман Вольфович, потерял нас, орёт злой:
— Юля! Ладно, она безмозглая, но ты-то! Тебе лет–то уже сколько?
— Три тысячи!
— Папа! Не ругайся! — заскакивает она на Ромашку и марает всё великолепие его уникального костюма. — У нас все орки сдохли!
Семейная жизнь опять вошла в старое русло. Молоко ребёнку, сказка на ночь, приглашение второй половины на романтичную встречу на мансарде.
Роман наливает чай и говорит:
— Звонил твой рыжий друг?
— Да, люди приехали, и он им всё передал! Рома…
— Ого! У меня имя появилось!
— Сколько будет стоить этот ремонт?
— Так один поцелуй. Ты же знаешь.
— Я серьёзно сейчас.
— И я…
Пьём чай с цукатами. В молчании. А я соображаю, целовать-то когда его? Как вчера, позориться в труселях не пойду ни за что! Он, поди, тоже картины разные конструирует: я в голубых плавках в душик к нему пришёл, или налетел на него, мирно шедшего из коридора, и замучил его губы до обморока, или к уже спящему тёпленький такой эльф заполз под одеяло и чмокает в позвоночник… Стоп! Это он так думает? Блин! Я вновь какой-то придурок получаюсь! Сегодня я не буду доводить себя до чесоточно-параноидального состояния! Решительно поднимаюсь и иду к Ромашке, забираю чашечку из его рук, ставлю на стол и сажусь на него верхом, лицом к нему, губами в него.
М-м-м… Именно этого я всегда и боялся. Того, что мне будет нравиться! Ибо мне нравится, я в восторге от него, от его сладкого вкуса и пухлых губ. Сегодня он, закрыв глаза. Сегодня я щекочу его кончиком языка и оттягиваю зубами губу. Сегодня поцелуй с руками. Сначала я шарил по его затылку и шее, но потом его сорвало и удовлетворённое, благостное, мирное выражение мокрого лица вдруг сменилось на хищную маску. Этот индикатор–нос дёрнулся! Его руки-лапы захватили меня вокруг, и он начал контрнаступление. Для его театра действий кресла не хватало, он валит меня на спину на пол и наступает своими губами на горло, а руками под рубашку на грудь. Губы уже не чувствую, везде только руки, горячие, сухие, властные, не остановить. Чёрт! Такого никогда не испытывал! Настьку-то я мял и гладил, а она только отдавала себя, держась за спину. Как я сейчас! Так ей тоже нужно было трогать меня везде, щипать, втираться, как он, мой Бэтмен! Особенно живот и грудь, и спина, о-о-оу, нет, там тоже особенно! Там? Как? Он уже там?
— Рома-а-а… — шепчу я. — Остановись, пожалуйста… Я прошу… не надо там!
— Но ты же хочешь, у тебя тут всё готово! — шепчет он.
— Я справлюсь, я большой мальчик, — всхлипываю я и не доверяю сам себе.
— Я помогу! — и он делает это рукой, смотря мне в отупелое лицо.
А я не могу молчать, я вою:
— Ы-ы-ы-ы-и-и-и-и-ы-ы-ы-ы… — то вверх, то вниз — сирена пожарной машины. Сейчас приедет, сейчас, уже скоро, уже вот, совсем близко, шланги наполнены, и долгожданная влага залива-а-ает квартиру Бэтмена.
Я тяжело дышу и хочу спать, но я же понимаю, что опять в должниках. Разлепляю глаза:
— Я это… тоже, наверное, должен?
— Нет! — твёрдо отвечает Ромашка. — Мне так не надо!
Целует меня в губы:
— Ступай к себе! Спокойной ночи! Спасибо за поцелуй!
И я опять шатаюсь да ещё и поддерживаю штаны. Чувствую себя вечным должником, чувствую, что хочу быть должен ему. И даже останавливаюсь посреди коридора. Я его люблю? А ведь я его люблю! Блин. Как так?
И снится какая-то муть, снится пожар, как будто я сам поджог дом, чтобы быть должным. Чтобы отдавать и отдавать… Снится, что на пожаре нашли аквариум с рыбами, рыбы зажарились, и я решаюсь их попробовать, они сладкие, как цукаты с губ Романа.
Утром за завтраком сказал, что снилась рыба.
— Это плохо! — радостно пророчит Алинка с видом знатока. — Рыбы — это к болезни или даже к смерти!
— Алина! Не говори ерунды! — останавливает её отец. А я присматриваюсь к Алинке, что там с кругами под глазами? Как она вообще? И мне кажется, что всё плохо, что Алина плохо выглядит…