Роман Вольфович остановился, вытаращив на меня глаза. И я продолжил:
— Мне, наверное, пора домой? А? Когда Алинка приедет, то и я приеду? Договорились?
Волчара сглотнул и справился с шоком:
— Нет! Твой дом сейчас у меня. Я забыл тебя спросить: ты молчать умеешь?
— С трудом.
— Потрудись сейчас, пожалуйста.
И мы пошли дальше. За нами бежала обескураженная девица, которая на повороте мне шепнула:
— Спасибо!
В переговорной комнате, которая находится за стеклом кабинета генерального, было много каких-то весёлых толстых итальянцев. Роман отправил меня в кабинет генерального сидеть на крутящемся кресле, а сам пошёл на переговоры. Думаю, что переговоры он провёл подозрительно быстро, а итальянцы получили вывих шей и косоглазие, что способствовало успешному подписанию нужных волчаре документов. Всё я! Я же говорю, я — ангел!
Сначала они просто выпялились на меня, все вместе с переводчиком и секретаршей. Я тогда потыкал выразительно пальцем себе в грудь и закивал головой. Типа да, да — это я, вы меня узнали. Потом изобразил несколько шагов лунной походки и сел на крутящееся кресло, распустил хвост волос и стал крутиться: влево-вправо и вокруг. Потом, отталкиваясь ногами, путешествовал на этом кресле с колёсиками по всему кабинету. Все итальянцы пристально следили за мной, думаю, что они не слышали, о чём им вещал Роман, потому что, когда я упал со стулом вместе, они все подскочили. Сразу же после этого инцидента они ринулись что-то подписывать, а один из них показал на меня рукой и что–то спросил. Роман посмотрел на меня и в меня через стекло и ответил итальянцу кивком, а мне улыбнулся. Я-то думал, что он сейчас убивать меня будет… или домой отправит хотя бы.
Когда итальянцы упёрлись, снабжённые красивыми папками, креативный хозяин пришёл по мою душу.
— Опять шоу?
— Не специально!
— Если бы ты сорвал мне переговоры, то я бы…
— Уволили?
— Да нет, другое… Поехали домой!
Не понимаю. Он не разъярился на мои выходки? Или именно поэтому так стремится домой, чтобы там устроить мне аутодафе? Хотя нет, там Алина. Аутодафе отменяется.
Когда мы ехали в их дом, я наконец спросил:
— Мы так и не договорились, мне вести себя с Алиной, как эльф?
— Алины нет дома и не будет ещё завтра, она в больнице…
— Как? Для чего же я еду?
— Для меня.
— Вы тоже больны?
— Возможно!
— А с вами мне вести себя как эльф?
— Нет.
— Роман Вольфович, вам не кажется, что ситуация странная? Зачем я еду к вам?
— Алина приедет послезавтра! Ты едешь, так как мы договорились.
Блин. Чувствую себя похищенным. Чувствую себя в опасности.
В доме мне выделили комнату на втором этаже (без решёток!). В комнате на стульях была свалена одежда для меня, заботливо выбранная стилистом Вадимом. У каждой тряпочки лейбл с известным брендом. Я запихал все в шкаф. В момент моего сражения со шкафом зашёл Роман.
— Пойдём!
И повёл меня в свою комнату. Посадил на кровать и велел:
— Глаза закрой и не удивляйся, скоро поймёшь, зачем я это делаю.
Закрываю глаза, хотя, разумеется, подсматриваю, что там этот делает. Роман взял расчёску и, встав на колени позади меня, стал расчёсывать мне волосы, а потом… плести косичку. Потом слез с кровати, подошёл ко мне вплотную и… стал какой-то штукой водить по веку, он там рисует что-то? Он красит меня? Он из меня хочет девочку сделать? Боже! И Роман как будто слышит мои мысли:
— Не дёргайся, а то не получится, я так-то не умею это делать.
Он берёт тушь и несколькими движениями поправляет мне длину ресниц. Кругленькой пушистой штучкой обмахивает лицо — пудра! И напоследок розовой помадой осторожно касается губ. Видимо, заезжает выше, стирает пальцем.
— Ну вот! Всё! Смотри!
Волчара тащит меня разукрашенного к зеркалу и тут же на глянцевую поверхность прижимает рамкой фотографию девушки.
— Смотри! — и становится позади меня, положив руки мне на плечи.
Смотрю. На фотографии красивая девушка с несколько угловатыми, но тонкими чертами лица, на ключицу спускается белая косичка. В зеркале я — и это то же самое. Это его жена? Разве может быть такое сходство? Трое в мире так похожи друг на друга. Может, мы родственники? У девушки овал лица более круглый, чем у меня, более нежный. И, конечно, нет щетинок. И брови аккуратно выщипаны в более тонкую нитку. Ну и уши поменьше, в ушах серьги — жемчуг в колечке. Я заворожённо смотрю на фото, на себя. Не по себе! Мало приятного. Девушка-то мертва! Да ещё и имя…
И вдруг! Роман, на которого я уже не обращал внимания, поглощённый сравнительным анализом двух образов, так вот Роман сначала застонал, потом спустил свои руки ко мне на грудь, назад на шею, через спину и бока на живот, обнимает и начинает меня целовать в шею… Боже!
— Юлька! Юлька! Ты рядом, ты здесь…
Я стою как вкопанный сивка-бурка. Загипнотизирован его тёплыми руками, которые гуляют по моему животу и уже по бёдрам, его дыханием, которое обжигает мою шею, ухо, скулу, его голосом, что вибрирует в теле, прижавшемся ко мне со спины.
— Юлька, Юлька, я так скучал, я так хотел, — безумный шёпот то в одном ухе, то в другом.
И теперь губы, неожиданно сильные и властные. Меня разворачивают и изучают моё лицо. Во-первых, мысль: а я так же с Настькой? Или хуже? Во-вторых, мысль: всю пудру, тени и помаду сожрал, гад. И только, в-третьих, боже, он меня целует? А я не сопротивляюсь? И я начинаю отталкивать его!
— Я не Юлька! Вернее, Юлька! Роман, прекрати, я не хочу… Я не твоя Юлька!
— Моя! — урчит он в трепыхающегося меня, он не хочет сдаваться. Он скручивает руки за спиной и, постепенно передвигаясь, прижимает меня к стене. А так как я начинаю вертеть головой, избегая губ на губах, целует в шею, в ключицы, поднимая меня по стене. И я уже ору:
— Не-е-е-ет! Ты, богатый засранец, извращенец, прекрати!
И нахожу способ сопротивляться — стучу подбородком по его затылку. Мне бо-о-ольно! Но ему, видимо, тоже! И… хватка ослабляется, этот безумец выдыхает — и отступает от меня.
— Какого чёрта! — кричу я. — Вези меня домой! Я не останусь тут ни минуты!
Роман смотрит на меня, губы блестят, глаза тоже, кисти рук, пальцы нервно выпрямлены, на лбу хмурая складка, рубашка выбилась из штанов. Он чётко, без всякого заикания и придыхания говорит:
— Никуда ты не поедешь! Прости, я не сдержался… Не повторится…
Разворачивается и выходит из комнаты. Нормально! Наверное, нужно уходить. Но Алина? Да и он обещал, что не повторится… Сел на пол около зеркала и все мысли куда-то поуползали, суки. Голова пустая, как колокол, даже язык не болтается! Ничего не могу решить, ни на что не могу решиться! Мне его жалко? Вообще, да… Ничего страшного не произошло? Вообще, нет… Но когда произойдёт, будет поздно! Он сильнее меня, физически сильнее. Захочет — получит… Бежать? Это трусость? Бли-и-и-ин! Остаться? Это поощрять его? А может, это только реакция на моё накрашенное лицо и косичку, как у жены? Беру фотку и вновь рассматриваю… Какой бред! Я похож на женщину! Наверное, и Алина поэтому тянется к этому Орландо Блуму и ко мне… Останусь. Эту Юлю здесь любили, значит, и меня не тронут… Нет, уйду, я ведь не эта Юля… Блин!
Сколько я так просидел? Чёрт знает! Вдруг открывается дверь, вижу Романа, тот переоделся в домашнее: