Зине было неясно, о каком ударе он говорит, но зато ей стало понятно другое: «Дядя Ваня и тетя Ира связаны с лесом».
Она вошла во вторую половину хаты. Тетя Ира спросила:
— Чего тебе, Зиночка? Бабушке опять плохо?
— Нет. Я тоже хочу... выполнять задание. — Взгляд девочки был жестким и решительным.
— Какое задание? — Дядя и тетя переглянулись с Борисом (он был комиссаром партизанского отряда).
— Из леса... — строго проговорила Зина. — Вы думаете, я маленькая? Ошибаетесь! Я знаю, я знаю... — Все ее существо дышало ненавистью: она отражалась в глазах, слышалась в голосе.
Борис задумчиво глядел на нее, как бы изучая.
— Ладно, девочка, найдем и тебе дело, — твердо пообещал комиссар отряда, — но пока ни звука. — Движением головы и глазами он показал в сторону соседней комнаты. Там, у кровати бабушки, дежурили младшие ребята.
Борис еще раз оглядел Зину, словно видел ее впервые и хотел лучше запомнить. Он попрощался с ней за руку, по-взрослому, так же, как с тетей Ирой и дядей Ваней, и через огород направился к лесу.
Подпольщики принимали Зину в свою организацию подле Ушальского маяка, окруженного осинником и березняком, в полукилометре от деревни Ушалы.
Члены комитета, не знавшие ничего про Зину — она была не местная, — отнеслись к ней поначалу настороженно.
«Будет мне с ней мороки», — подумала секретарь комитета, разглядывая худенькую девочку с косичками, перехваченными лентами.
— Зачем вступаешь в организацию? — строгим голосом спросила Фруза Зенькова. Повременив, добавила: — Расскажи коротенько о себе.
Зина постояла минуту в раздумье.
— Я из Ленинграда, — тихо сказала она. — Приехала с сестренкой на каникулы и вот застряла. У бабушки в Зуях...
Она взглянула на ребят вопросительно.
— Вы знаете мою бабушку? Ефросинья Ивановна Яблокова...
Фруза, сдерживая улыбку, кивнула: «Знаем, мол, знаем, говори...»
— А училась я, — продолжала Зина, — в триста восемьдесят пятой школе. За Нарвской заставой. Перешла в восьмой класс... — Она замолчала, вспоминая о чем-то, и глаза ее вдруг помрачнели. — Отец мой работает на Кировском заводе. Давно, с тысяча девятьсот тринадцатого года. Мама тоже работает... То есть работала раньше, до войны, а сейчас не знаю... Там блокада. Голод... — Зина медленно проглотила горький комочек, подкатившийся к горлу, и негромко продолжала, обращаясь к Фрузе: — Да, ты спрашиваешь, зачем я пришла к вам. Вы тоже, наверное, думаете, как мой дядя и тетя, что я маленькая и ничего не вижу, не понимаю. Как бы не так!.. Я все вижу. И понимаю. Все, все...
До войны мир представлялся Зине таким ясным, понятным, точно он лежал перед ней на ладони. Родители работали, семья жила в достатке. Зина училась на «отлично». Младшая сестренка Галя вот-вот должна была пойти в школу. Дома, на Балтийской, всегда было людно, весело. По вечерам собирались папины товарищи, рассказывали про заводские дела и про гражданскую войну. Зина забиралась в угол на диван и слушала, слушала... А по воскресеньям Зина устраивала дома кукольный театр для всех малышей со своего двора. И вот фашисты нарушили все!.. «Где теперь радость, счастливая жизнь?! В Ленинграде рвутся бомбы, снаряды...»
Зина подумала об этом, и взгляд ее стал суровым.
Секретарю комитета понравилась девочка, ее решимость. «Вот скажи такой, что сделать, и она не остановится ни перед чем».
И все-таки Фруза не спешила.
— Это хорошо, что ты пришла к нам, — заявила секретарь комитета. — Одной рукой, сама знаю, узла не завяжешь. Но... нынче время знаешь какое? Промахнешься — голова с плеч! И товарищей под удар поставишь... Может, придется жизнью рисковать.
— Знаю.
— Ну, а ежели... Ежели попадешься? Будут бить, пытать...
— И об этом думала. Поверишь, ночью не засыпала. Все думала, думала. И вот пришла... Я же пионерка.
— Дай ей задание, — заступился за девочку кто-то из членов комитета. — Испытай!
Ее приняли, и вскоре Зина вместе с другими юношами и девушками уже распространяла среди населения листовки, подпольные газеты, сводки Совинформбюро, собирала и прятала оружие, оставленное при отступлении советскими частями.
Однажды секретарь подпольного комитета вызвала Зину и ее двоюродного брата Илью Езовитова, коренастого крепыша.
— Вот что, ребята, — сказала. Фруза. — Получайте на пару задание. Нужно узнать в Зуях и в поселке торфяного завода, какие там стоят части, сколько солдат. Сведения передадите связному лично.
Она сообщила пароль, время и место явки — урочище, что неподалеку от Ушалов. Тут же предупредила: если что изменится, то под поваленной березой будет закопана бутылка с запиской.