– Мы – такие же борцы за Правду, как и ты, – слова главаря сопровождались дружным смехом.
– Но зачем тогда вы на меня напали? Чем я вам не угодил? Мы же сражаемся за одно и то же!
– Видишь ли, какое тут дело. У нас уже есть своя собственная Правда, и чужой нам здесь не надобно. А ты все норовишь перекроить мир по своему усмотрению, заставить его крутиться вокруг твоей драгоценной персоны.
– А вам-то какое до того дело?! Каждый зарабатывает на жизнь как может.
– Беда в том, что твой способ заработка мешает кормиться другим.
– Грабить что ли?
– Главный грабитель тут как раз ты! – главарь ткнул в Торраса узловатым пальцем. – Ты обчистил городскую казну уже нескольких поселков, где люди и так-то не шибко богато жили, а теперь им и вовсе по миру пойти придется!
– С чего это вдруг вы так о них печетесь, а? – Торрас окинул взглядом их компанию. – Вы сами на мирных хлебопашцев что-то не похожи.
– Позволь, я тебе кое-что объясню, – главарь задумчиво провел ладонью по лезвию меча. – Место здесь ходкое, торговые обозы регулярно туда-сюда шастают, и, естественно, всегда найдутся охотники до легкой наживы, жаждущие их пощипать. Мы же предлагаем купцам охрану и гарантируем, что они без проблем доберутся до пункта назначения. Да, не стану скрывать, как правило мы просто отдаем бандам часть выручки, и они спокойно пропускают сопровождаемый нами обоз. Зачем лишний раз рисковать головой, когда можно спокойно договориться к обоюдной выгоде. Система не идеальна, но она исправно работала, пока не явился ты.
– А я вас, получается, дохода лишил, так что ли? – фыркнул Торрас. – Да вы, по сути, ничем не лучше тех же разбойников! Два сапога – пара!
– Мы-то как раз без работы не останемся. Не пройдет и недели, как в этих лесах новая шайка объявится. Так что за нас не беспокойся, с ними мы тоже договоримся, и все вернется на круги своя. Меня бесит, что ты, прикрываясь словесами о борьбе за правое дело, раз за разом выгребаешь у людей деньги, ничего, по сути, не меняя! Используешь свои возможности исключительно ради личной выгоды!
– Если бы я лицемерил и лгал, то Коннихир не стал бы мне подчиняться! Он служит только тому, кто защищает Правду!
– Тот, кто его создал, был наивным прекраснодушным глупцом, – вздохнул главарь. – На самом деле Правда настолько гибка и переменчива, что иногда ведет себя как откровенная шлюха. И Ее всегда можно заставить делать то, что тебе требуется. Достаточно лишь немного потренироваться – и очень скоро Она превратится в твою покорную рабыню, послушно исполняющие любые прихоти своего хозяина.
Он взял меч в руку и навел клинок на Торраса, приставив острие к его шее. Тот отпрянул назад, вжавшись спиной в ствол.
– Коннихир никогда не причинит вреда невинному!
– Я знаю, – кивнул главарь, – но, видишь ли, какая штука – я совершенно искренне полагаю, что окорачивать таких вот зарвавшихся наглецов, как ты – очень даже… правильно.
Торрас похолодел, увидев, как по лезвию пробежала голубоватая волна, на миг заставившая вспыхнуть покрывающие его руны. А это значило, что главарь говорил чистейшую Правду! И в его глазах он, Торрас выглядел отнюдь не невинной овечкой, а самым настоящим преступником, вполне заслуживающим смерти.
– Жизнь полна иронии, – задумчиво заговорил главарь, любуясь игрой голубых сполохов, – Орудие Правды, призванное делать мир лучше, вместо этого начало портить людей, взявших его в руки, и извращать самый смысл этого слова.
– Забирайте все, что хотите! – торопливо залепетал Торрас, – деньги, коня, одежду, все, что угодно, только отпустите меня!
– Ишь, как запел! А еще недавно ходил надутым индюком, разве что не лопался от собственной важности!
– Если хочешь, и Коннихир себе оставь!
– Оставить себе? – его собеседник приподнял бровь, – зачем? Чтобы он со временем и из меня такого же мерзавца сделал? Увольте! Кроме того, настоящей, живой Правде доброхоты вроде нас без надобности. Равно как и подобные магические амулеты. Она и сама справится!
Главарь поднялся и, размахнувшись, глубоко вогнал меч в дерево у Торраса над головой, а затем что было сил рванул рукоять в сторону. Раздался тонкий хрустальный звон, и лопнувшее лезвие взорвалось тысячей мелких осколков, разлетевшихся в стороны ярким голубым фейерверком.