– Нет, – сказал Синэр. – Просто… Я верил не тому. Опять…
Он резко поднялся. За окном вдруг стали слышны порывы ветра: погода переменилась. Холодный горный ветер поднимал опавшие белые лепестки, по потемневшему озеру пробежала рябь. Синэр стремительно бежал по тропинке, словно убегая от чего-то. Белая одежда мелькала между зарослей кустарников, и Синэр остановился только у крутого обрыва над озером. Стараясь отдышаться, он прислонился спиной к толстому шершавому стволу плакучей ивы. Серые ветви защищали от разгулявшегося ветра, и сквозь их просветы виднелось поддернутое облаками серо-голубое небо. Синэр перевел дыхание и медленно опустился на землю. «Сорвался. Опять», – с усталым безразличием подумал он. Карие глаза бездумно проследили за береговой линией, скрытой за рогозом. Прямо под Синэром в прибрежной заводи покачивался полураспустившийся цветок белого лотоса. Синэр тяжело вздохнул и закрыл глаза.
Аолия сидела за столом и смотрела на закрытую дверь. Синэр убежал так быстро, что девушка не успела даже остановить его. Удивление сошло на нет, и Аолия задумалась. Похоже, развенчание светлого образа наставника задело Синэра за живое, и он не мог так просто смириться с этим. Аолия покачала головой и снова принялась за суп.
Солнце только начало садится, и его лучи коснулись западных отрогов гор. Аолия читала «Письма Жэ Фэя», когда глава призвал ее в зал, если она в состоянии прийти. Девушка отсиживаться не собиралась, и приглашение приняла. Выйдя из комнаты, она увидела Синэра. Лицо его слегка побледнело, однако других признаков волнения, Аолия не заметила. На ее вопросительный взгляд Синэр слегка кивнул, и они вместе поспешили за провожатым.
В просторном зале на полу лежали циновки. Лишь на возвышении главы стоял стол и кресло. Сам глава внимательно рассматривал резные узоры на боковых колоннах. Обернувшись, он широко улыбнулся и жестом пригласил следовать за ним. В боковом зале, служившем, видимо, комнатой для приема, они сели на низкие кресла. От курильницы на столе вилась тонкая струйка дыма. Благовония заполнили весь зал.
– Я узнал все о перевале Чаосюэ, – на лицо наставника Пан наползла скорбная тень. – И мне очень стыдно, ведь я помыслить не мог, что ученики нашей школы пренебрегут правилами и честью благородного человека, тщеславно возжелав наживы. Оступившегося ученика немедля накажут и изгонят из школы Горного озера, а проблема с разбойниками будет решена уже к завтрашнему утру.
Синэр вежливо улыбнулся.
– Благодарю, наставник. Могу я поприсутствовать на наказании этого ученика?
Аолия бросила на него острый взгляд: за напускной безмятежностью она увидела осторожную сосредоточенность. Ей вдруг почудилось, что перед ней сидят не люди, а соперники над доской для вэйци: находясь на грани, провальный ход одного предрекал победу второму. Пан Ду ощутил смутную тревогу, однако легко отмахнулся от этого чувства: у него все схвачено, зачем волноваться?
– Конечно, – Пан Ду улыбнулся. – Оно состоится через два часа. Вы пока можете отдохнуть.
Синэр поклонился. Аолия не проронила ни слова за все время. Выйдя из душного зала, она вздохнула полной грудью. Покосившись на Синэра, она с неким удовлетворением отметила, что парню едкий запах благовоний не пришелся по душе. Аолия повернулась к нему. Черные густые волосы развевались на ветру, и девушка недовольно убрала пряди, упавшие на лицо.
– Зачем ты захотел остаться? – тихо спросила она. Синэр покосился по сторонам.
– Увидишь.
Два часа они провели в небольшой беседке за главным залом. Она располагалась на отвесном утесе, внизу черной линией проходила пропасть – западная граница школы Горного озера. Крутые отроги возвышались над ней, словно высокая каменная ограда. При свете заходящего солнца блистали снежные северные пики, а от темного провала эхом отражалось тихое журчание воды. Наверняка, холодные воды горной реки и питали большое озеро, раскинувшееся посреди уютной долины.
Под крышей беседки мелодично звенел колокольчик. Резную ограду оплел дикий виноград, среди изумрудной листвы раскинулись маленькие нежные бело-розовые цветы. Кое-где лепестки уже опали, и на их месте созревал небольшой зеленый плод. Аолия провела рукой по холодным перилам и накрутила на палец светло-желтый усик. Аромат свежей листвы успокаивал, а горная гряда накрывала своей тенью, будто защищала. Солнце коснулось пика скалы.