Наказание за попустительство разбою было соразмерно вине. Двадцать ударов палкой и изгнание – не конец света. Но разрушенная репутация и запятнанное имя были наказанием во сто крат худшим. Этого Бо Хуань не мог не понимать, сидя в запертой комнате, он со страхом ждал захода солнца. Почему он такой неудачник? Все у него не получалось, даже Цзин Лин смотрел на него с презрением. А ведь Бо Хуань старше его, как так вышло, что Цзин Лин всех поучает? Обида и ненависть снедали Бо Хуаня, и страх понемногу отступал. На его место приходил гнев.
На площади перед залом собралось множество людей. От обилия облепиховых одежд рябило в глазах, и Синэр отвернулся. Аолия же прищурилась: пришли в основном старшие ученики, но и младшие, нет-нет, да выглядывали из-за их спин. Девушка даже заметила небольшую группку учеников в кустах. Они с любопытством выглядывали оттуда, бурно переговариваясь. Она неодобрительно покачала головой.
Глава Пан Ду вышел вперед, и гомон стих. Повинуясь жесту главы, на середину площади вывели невысокого юношу. На его лице отражалась ненависть и обида, руки были крепко связаны.
– Ученик Бо Хуань! – громко проговорил глава. – На сегодняшнем собрании стало известно, что именно ты был ответственен за прошения. Это так?
Бо Хуань злобно посмотрел на главу и ничего не ответил.
– Это так, – продолжил Пан Ду. – Также мы узнали, что просьбу о помощи в отношении разбойников перевала Чаосюэ ты оставил без ответа. Это так?
Синэр взглянул на ученика. Сверкающий яростью взгляд метался: вчерашние братья по мечу, сегодня никто не выступил его поддержать.
– Это так, – сказал глава. – В твоей комнате было обнаружено золото в больших количествах. Очевидно, что получил ты его от разбойников. Бо Хуань, ты признаешься в этом?
Взгляд Бо Хуаня остановился на Цзин Лине. Он единственный из младших учеников не прятался за спинами старших, изящно и величественно стоял в первых рядах. Равнодушное выражение его лица заставило Бо Хуаня скривиться, и он захохотал.
– Да! – вскричал Бо Хуань. – Я взял золото! Я покрывал разбой! А почему нет?! Наставник… Глава… Разве вы не такого же мнения? Почему нет? Почему вы отнекиваетесь? Потакание своим желаниям – разве это не то, че…
– Довольно! – громогласный возглас сотряс площадь. Брови главы яростно сошлись, весь его облик дышал гневом. – Бо Хуань, ты обвиняешься в попустительстве разбою и соучастие в краже. Пятьдесят ударов палкой. Приступить к наказанию!
Глаза Бо Хуаня в страхе расширились. Пятьдесят? Обвиняется в краже? Бо Хуань хотел было что-то сказать, но пара крепких старших учеников уже поставила его на колени. Бо Хуань крепко сжал кулаки. Тихо свистнул воздух, и тяжелая тупая боль пронзила его тело. Белая одежда сразу окрасилась в красный.
– Один!
Два, три, пять, девять… Синэр смотрел на Бо Хуаня, на крепко сжатые кулаки, на окровавленную спину. Он напряженно хмурил брови, когда кто-то легко коснулся его руки. Синэр обернулся. «Ты слишком напряжен», – одними губами прошептала Аолия. Синэр кивнул и улыбнулся уголком губ, а затем снова посмотрел на площадь. Перекошенное лицо Бо Хуаня будто молнией пронзило Синэра. Он вздрогнул и быстрым прыжком отскочил назад, толкнув Аолию себе за спину.
– Осторожно!
Его возглас потонул в нечеловеческом вопле. Исполняющих наказание отбросило, всех окатило волной черного удушающего ветра. Бо Хуань медленно поднялся с колен. От него исходила смертельная ненависть.
– Темный заклинатель, – изумленно прошептала Аолия. Синэр крепко сжал меч. Однако Бо Хуань вдруг остановился. Неистовая дрожь прошлась по его телу, новый порыв черного ветра окутал людей. Около некоторых он клубился, проникая в легкие и желудок, от чего они, как и Бо Хуань, подняв налитые кровью глаза, наступали на братьев. Ученики, коих ветер не коснулся, испуганно взирали на все происходящее.
– Все, кто может сражаться, встаньте за мной, – ровный спокойный голос вселял уверенность, и ученики послушались. Синэр обвел взглядом толпу темных заклинателей. Не так много, как он думал, однако… Черные порывы исходили сверху: Аолия все же оказалась права насчет Пан Ду. Белые одежды главы развевались на ветру, однако убийственное намерение будто пронизывало всю площадь. Раздался легкий шелест, и Синэр едва успел выставить блок. Пан Ду решил не церемониться.