В то же время ни одна женщина за пределами семьи Блэр не проводила с Оруэллом больше времени, чем Джасинта в период 1914-1921 годов: Книга "Эрик и мы", следовательно, наполнена откровенными фрагментами молодого соседа Будикомов в действии. Помимо Кварри Хаус, Будикомы владели соломенным коттеджем к северу от деревни, и именно в поле рядом с этим вторым домом Джасинта наткнулась на маленького мальчика, стоящего на голове. Тебя больше замечают, если ты стоишь на голове, чем если ты стоишь правильно", - объяснило привидение, когда мальчик выпрямился. Быстро став другом семьи, Джасинта имела достаточно возможностей наблюдать за тем, как Блэйры действуют как индивидуально, так и как единое целое. Ида показалась ей "живой" и "энергичной", ее муж, которого она видела по дороге в гольф-клуб или слоняющимся по дому, "очень древним", а Марджори, которой к этому времени было уже около десяти лет, считалась "вполне взрослой". И снова возникает мысль об отсутствии у Блэров коллективного рвения. ("Блэйры, хотя и не были демонстративными, тем не менее, были сплоченной семьей, и их дом казался нам счастливым"). Джасинта не обошла вниманием и Блэров - двух фабианских тетушек, сестру Иды Нелли и жену ее брата Джорджа Айви, чьей воинственной приверженности суфражизму миссис Блэр тихо сочувствовала - но главным объектом ее воспоминаний, естественно, является Эрик. Хотя большая часть того, что следует далее, представляет собой эхт-конвенциональную депешу из георгианского детства - крокет на лужайке Куарри Хаус, карточная игра под названием "свадьба Винкля", которая звучит как версия последствий, Эрик и Проспер убивают ежа и пытаются запечь его в пепле костра - есть также подробности его литературных интересов. Тетрадь под названием "Шедевры II", содержащая пьесу "Мужчина и служанка", которая явно чем-то обязана "Буре", относится к более позднему периоду, но одним из ранних открытий Эрика и Джасинты была книга Беатрикс Поттер "Поросенок Бланд" (1913), которая, по крайней мере, имеет отношение к истокам "Фермы животных".
Вторым свидетелем был мальчик, которого Оруэлл нашел среди вновь прибывших в Сент-Киприанс в начале сентябрьского семестра и которому четверть века спустя суждено было стать одним из его ближайших литературных союзников. Невысокий, коренастый и, как известно, непривлекательный ("Это тот туг, которому мул дал по морде?" - спросил старший мальчик, когда его имя прозвучало в Итоне), Сирил Коннолли был экзотической, но в чем-то знакомой фигурой: заметно неанглийский - он много говорил о своем ирландском происхождении - и с эксцентричным отцом-военным, майором Коннолли, фанатиком улиток, который позже опубликует 660-страничный трактат под названием "Монографический обзор южноафриканских неморских моллюсков". Как и Оруэлл, он был очень смышленым, и, с одной стороны, история их дружбы в течение семи семестров, которые они провели вместе в школе, - это просто хроника высококлассного академического спарринга. В начале 1915 года они учились в одном классе, и приглашенный экзаменатор, Чарльз Грант Робертсон, сообщил, что оба "проделали очень многообещающую работу, и у них есть хорошие перспективы добиться в следующем году отличия для себя и своей школы". Коннолли занял первое место, а Оруэлл второе - в конкурсе на соискание премии по истории Хэрроу, ежегодном конкурсе, на который претендуют экзаменаторы государственных школ.