Но если одна его часть казалась в корне отрешенной от окружающего мира, то другая была не прочь пообщаться. Кэнонбери-сквер была магнитом для посетителей. Был визит Стиви Смита, к которому Оруэлл относился с необычной, по мнению Сьюзен, заботливостью: торопился выпить пива и вызвался приготовить для "столовой" Би-би-си специальное блюдо - валлийский редбит. Джеффри Горер был вызван по профессиональным причинам: его антропологические исследования теперь распространялись на полевую работу среди шимпанзе, и Оруэлл хотел посмотреть, как в сравнении с ним выглядит его восемнадцатимесячный сын. В то же время Оруэлл старался вписать поток посетителей в строгий распорядок дня. Как правило, их приглашали на обильный поздний послеобеденный чай, к этому времени хозяин успевал закончить несколько часов работы. Затем следовала ванна Ричарда - главное событие дня Оруэлла, посещение паба или политической встречи, горячий шоколад, который приносила ему в 10 часов вечера Сьюзен в кружке с изображением королевы Виктории на боку, а затем снова работа, иногда до глубокой ночи. Серия фотографий, сделанных Верноном Ричардсом в квартире весной 1946 года, передает его распорядок дня с калейдоскопической точностью. На них Оруэлл, с сигаретой во рту, борется с брюками Ричарда, катает его в коляске по улицам Ислингтона, работает на токарном станке, рассматривает лезвие бирманского меча, наполовину вытащенного из ножен. Он выглядит расслабленным, любопытным, полностью поглощенным этими, безусловно, постановочными задачами.
С точки зрения социальной жизни Оруэлла, Кэнонбери-сквер был очень удобен. Коннолли и Лайз Лаббок жили неподалеку, на Бедфорд-сквер. Он часто виделся с Пауэллами в их доме на Честер-Гейт и через них сумел приобрести секретаршу Миранду Кристен, которую Пауэлл знал еще по издательству Duckworth. Были прогулки по Ислингтону с Полом Поттсом - Поттс навсегда запомнил вывеску, висевшую в витрине магазина: "Сдаются комнаты - приветствуются все национальности ", и замечание Оруэлла: "Вот вам настоящее стихотворение" - и походы по пабам с Джорджем Вудкоком. Однако при всей теплоте приема Оруэлла, исходящем паром чайнике и тарелках с горячими тостами с маслом, коробке комических открыток, принесенных для развлечения гостей, и его явном удовольствии показать Ричарда своим друзьям, в Кэнонбери-сквер было что-то неправильное, ощущение жизни не по правилам, преследуемой призраками прежнего существования. Файвелы, приехавшие в холодный зимний вторник - выходной день Сьюзан - были поражены атмосферой "абсолютной безрадостности", единственным источником тепла был одинокий угольный камин, не было видно ни одной заслонки от сквозняков, а общая атмосфера запустения усугублялась примитивными методами ухода за детьми Оруэлла. Почему бы не высушить Ричарда в ванной, вместо того чтобы нести его мокрого в хлипком полотенце в гостиную, - мягко предложила Мэри. В запахе уныния, который поднимался над квартирой, по общему мнению Файвелов, была странная целеустремленность. Тень Эйлин витала над каждой комнатой: шкаф был полон ее одежды, ее фотография стояла на столике в детской. Сьюзан попыталась разбавить атмосферу, покрасив шторы в гостиной в красный цвет, купив зеленое покрывало из гессана для кровати Оруэлла и повесив над ней гравюру французского постимпрессиониста Дуанье Руссо, но общий эффект все равно оставался неизменно мрачным. Они ушли с впечатлением, что "Оруэлл демонстрирует свою привязанность к ребенку в окружении странного, почти нарочитого дискомфорта".
Одним из новых друзей, приглашенных на чай на Кэнонбери-сквер осенью 1945 года, был Артур Кестлер, недавно вернувшийся из восьмимесячного пребывания в Палестине с газетой "Таймс". Хотя молодой человек нашел Оруэлла "довольно пугающим" и "настоящим сержантом полиции Бирмы", они достаточно хорошо поладили, чтобы Кестлер пригласил его провести Рождество в отдаленном фермерском доме в Северном Уэльсе, который он делил со своей женой Меймен. В Паддингтоне он впервые встретился с сестрой-близнецом Мамейн Селией, которая недавно развелась со своим первым мужем и в настоящее время работала на "Полемике". Пораженная "высокой, слегка лохматой фигурой", которая маршировала вверх и вниз по платформе, Селия сразу же отметила глубину его привязанности к сыну, который сопровождал их в поездке, в основном балансируя на бедре отца: он "просто обожал Ричарда", вспоминает она. Каникулярная неделя прошла хорошо - Оруэлл присоединился к Кестлерам на соседских вечеринках, поощрял Ричарда сидеть за столом на правильном стуле и наслаждался продолжительной беседой с Селией на сайте, в которой они обсуждали качества, которыми хотели бы обладать, если бы можно было выбирать: Оруэлл заявил, что хотел бы быть неотразимым для женщин.