Все это заставляет "Джона Голсуорси" казаться странным пророчеством, указателем на тот вид литературной журналистики, которую Оруэлл будет создавать пятнадцать лет спустя, всегда стремясь выявить достоинства писателей, отставших от критиков, или найти моральные ценности в иногда бесперспективных обстоятельствах. И все же совокупный эффект произведений, которые он создавал в конце 1920-х годов, не говоря уже о среде, в которой он их создавал, лишь демонстрирует, насколько он отставал в своем писательском развитии. Вспоминая о своем пребывании в Париже, он вспоминает случай, когда ему показалось, что он видел Джеймса Джойса в кафе Deux Magots, но не смог подтвердить идентификацию, "так как Джей не отличался внешностью". В этом полунамеке есть что-то унылое; большинство молодых литераторов, как вам кажется, попытались бы подтвердить свою догадку. Для сравнения, продолжительный визит Коннолли в 1929 году включал в себя дружбу с Сильвией Бич, патроном "Шекспир и компания"; знакомство с Джойсом, жившим тогда на улице Гренель, с которым он обменялся подробностями их ирландского происхождения; и общение с Эрнестом Хемингуэем, которого он встретил в магазине мисс Бич. Есть подозрение, что Оруэлл осознавал любительский характер своих ранних писательских усилий. Много лет спустя он признался Гоу, что "оглядываясь назад и зная, какой это шумный бизнес - литературная журналистика, я понимаю, что мог бы справиться гораздо лучше, если бы знал канаты".
Если Оруэлл не общался с другими писателями, то с кем же он проводил время? В письме к Т. С. Элиоту от 1931 года, в котором он излагает свои полномочия в качестве потенциального переводчика романа Жака Роберти "A la Belle de Nuit", он, кажется, стремится подчеркнуть свое знакомство с подземными местами романа: "Я не претендую на ученое знание французского языка, но я привык общаться в том французском обществе, которое описано в романе". Но Оруэлл с улицы дю Пот де Фер, похоже, проводил большую часть своего досуга в компании художников и их прихлебателей. Конечно, некоторые диалоги, вложенные в уста матери-художницы Элизабет в "Бирманских днях", которая имеет студию на Монпарнасе и говорит такие вещи, как "Искусство - это просто все. Я чувствую его, как великое море, поднимающееся внутри меня. Оно вытесняет из бытия все низменное и мелочное", выглядит так, как будто она срисована с натуры. Одним из ключевых партнеров пребывания в Париже была тетя Нелли, которая жила неподалеку со своим мужем-эсперантистом Юджином Адамом. В письме мистера Бейли упоминается "ваша тетя", как и в записке от женщины по имени Рут Грейвс, жившей в то время в Америке, которую Оруэлл получил всего за шесть месяцев до своей смерти. Мисс Грейвс, родившаяся в Вичите, штат Канзас, была достаточно талантливой художницей, чтобы выставить три картины в Национальном обществе изящных искусств в 1926 году. Побужденная к написанию письма благодарным отзывом по радио о "Ферме животных", она вспоминает вечера, когда они вдвоем по очереди готовили субботний ужин, "и часы добрых разговоров потом в моей маленькой захламленной квартире на улице Grande Chaumerie". Также упоминается общая подруга по имени Эдит Морган. Двадцать лет спустя Рут Грейвс все еще хранила воспоминания о "высоком молодом человеке в широкополой бретонской шляпе, который был настолько же добрым, насколько и острым умом".
Это дразнящие проблески молодого писателя в действии. Так же, как и воспоминания друга Адамов Луи Банье, который приехал к ним домой и обнаружил Оруэлла, "серьезно и шумно спорящего со своим дядей... Блэр восхвалял революцию, коммунистическую систему, в то время как Адам отказался от этой идеи по крайней мере четыре года назад". И Баньер, и Адам участвовали в советской революции в Петрограде в 1917 году; антикоммунизм Адама был результатом того, что он вернулся в Россию в начале 1920-х годов и был ошеломлен тем, что казалось ему полным размыванием революционных принципов. Очарование этого обмена мнениями заключается в его связи с одним из самых странных инцидентов "Down and Out in Paris and London". Здесь Оруэлл и его друг, русский официант-эмигрант Борис, посещают офис коммунистической секты, которая якобы поставляет корреспондентов для московской газеты. Перед тем как они отправятся в путь, Борис проводит краткий катехизис. Есть ли у Оруэлла какие-либо политические взгляды? 'Нет'. Не возражает ли он против того, чтобы зарабатывать деньги на коммунистах? Нет, конечно, нет". Информированный о том, что визит, вероятно, приведет к заказу на написание статей, Оруэлл утверждает: "Я ничего не знаю о политике".