На опушку мы вышли, когда уже почти стемнело, а между деревьями кое-где уже начали змеиться белесые полосы тумана. Надо было возвращаться и я уже собрался это сказать Ковбою, когда он вдруг поднял фонарь над головой, направляя луч сверху вниз. След, по которому мы шли, начинался здесь, в буквально в паре десятков метров от кромки леса — вытянутое пятно примятой и очень темной травы.
Глава 3
До сегодняшнего вечера я считал, что наш коровий мальчик — хороший, опытный следопыт. Сейчас эта оценка казалась мне значительным преуменьшением. Там, где я в луче фонаря успевал разглядеть лишь траву и какие-то ночные цветочки, Ковбой словно читал утреннюю газету.
— Смотри… тут он бежал рывками, из стороны в сторону. А когда осталось полсотни ярдов, рванул по прямой, что было сил. Видно, решил, что они далеко, а лес — вот он, камн… а-апчхи! — остаток фразы перекрылся чихом и я больше по смыслу догадался, что Ковбой имел в виду "stone's throw".
— Они?
— Ну те… на дороге.
В первый момент я даже не понял, о чем речь. Нормальная дорога — гравийное шоссе, макадам или как-его-там, — где мы бросили машину с молочником, осталась внизу, за лесом. Лишь пройдя еще полсотни шагов, я разглядел среди травы бледную полосу. Грунтовка, но вполне неплохо укатанная, кто-то тут по ней время от времени катается…
…на тяжелых грузовиках. Вроде того "бюссинга-шеститонки", что Мастер взял напрокат. Широкие следы колёс на обочине — как раз там, откуда начал свой забег Кот — вряд ли были случайным совпадением. Ковбой явно считал также, поскольку теперь он принялся изображать не просто индейского скаута на службе бледнолицых, а настоящую ищейку. Выдернул несколько стебельков травы рядом с колеей, чуть ли не порычал на них, а затем, низко пригнувшись, медленно двинулся вдоль дороги. И метрах в 15 от места съезда грузовика замер, опустив фонарик почти к самой земле. Еще он что-то бормотал, но поскольку я держался позади, стараясь не мешать камланию, то слышал лишь неразборчивое быр-быр-быр, пока не подошел ближе.
— А-антиесный аскладец… — как обычно, при сильном волнении Ковбой иногда сбивался на какой-то диалект американского английского, тягучий и без "р". — Сдаается, без капленых кат не обошлось.
— А по человечески?
— Первым шел грузовик, — фонарик высветил отпечатки шин. — Дорога вокруг леса петлю делает, да еще вверх… а у "бюссинга" дури много. Сдается мне, Кот и поднажал, а потом вывернул на обочину и рванул к лесу. Только перед этим, — Ковбой сделал резкийжест кистью и в луче ярко полыхнула сталь, — кому-то улыбку нарисовал, справа от колеи на траве крови натекло.
Это было похоже на правду… в смысле, похоже на Кота. Как не обыскивай, а нож припрятанный у него всегда потом найдется и даже не один.
— Но не добежал.
— Две машины. Человек шесть, может больше… двое в "окопных першингах". Здесь такое не носят, а мне прилетело как-то… хорошо, не в морду, а пониже. Но все одно, каждую набойку запомнил, месяц синячины сходили. И вот…
Он кинул мне что-то маленькое, светлое — даже в полутьме блеска хватило чтобы я сумел поймать брошенный предмет. Гильза… короткая, толстая, без закраины… я провел большим пальцем по ободку и почти сразу нашел выдавленные цифры "45".
— Много их там было?
— В том-то и дело… эта одна и была.
Само по себе это еще почти ни о чем не говорило. К примеру, "томми-ган" швыряет гильзы довольно кучно, собрать их после одной очереди не проблема. Но только… я прогнал мысль, не до неё было сейчас.
— Как думаешь, сможем по их следам проехать?
— Ну так, — судя по гримасе, идея Ковбоя не вдохновила. — Можно-то можно… только я бы лучше к нашим вернулся. Расскажем Свену, покумекаем…
***
Жук был большой, черный и глупый. Последнее — потому что он упорно полз по крахмально-белой скатерти к поставленному на середину столика закопченному кофейнику. Очень зря, кофе тут готовить совершенно не умели. Коричневатую пузырящуюся бурду наши знакомые бедуины обозвали бы мочой верблюда и скорее всего, не сильно бы ошиблись. Даже Ковбой в итоге оставил всякие попытки довести эту жижу при помощи сахара и сливок до употребительного состояния.