— Нет, ну то есть, дорогие. Но, разумеется, я позволю, — одобрительно кивнул — просто не могу отказать.
Отец не привык, когда родные дети отказывают ему, тем более, если он в хорошем расположении духа. А сейчас как раз такой случай. Что до голема, жалко, конечно этого добряка, да и материалы на него… но ничего — наклепаю еще, теперь для меня это хорошо знакомая технология, а вовсе не инопланетная вундервафля.
— Ну, давай, нападай! — отец скинул пиджак и, сияя белоснежной рубахой с черными пуговицами-камнями, размахивал духовным оружием. А то, в свою очередь, переливалось яркими искрами, что напоминали испарину на холодном металле.
— В атаку, — приказал я голему, даже не думая «включать щадящий режим». Отца бы это только разозлило, с големом он справится. В этом я не сомневался.
Голем делает шаг и со всего размаху обрушивает клинок на отца. Тот ловко выставляет блок, звенит сталь. К счастью для меня, духовное лезвие не разрезает обычное, как горячее масло.
— Хм, а неплохой клинок! — с довольной улыбкой хмыкает отец.
Он отскакивает, выжидает и перехватывает оружие. Теперь нападает сам. Выстреливает в голема коварным уколом, будто бы острие его меча — это голова свернувшейся миг назад в пружинку змеи.
Голем чудом отбивает атаку, и только после я понимаю, что и сам вечно использовал тот прием, который продемонстрировал отец. Вот и не верь после такого в то, что у благородных вместе с генами передаются навыки. Байки, конечно, но доля истины в них точно есть.
Теперь очередь голема. Он размахивается и бьет — финтит, обходит со стороны и делает больший упор на скорость и ловкость, нежели на силу удара. Отец быстро и решительно отбивается, думаю, он сражается даже не в полную силу.
В какой-то момент его лицо краснеет от натуги и он вдруг взрывается мощнейшими молниеносными ударами. Один миг и голем превращается в груду стали, которая лозами опоясывала каменные осколки. Лишь меч выдерживает настолько мощную атаку.
Отец подбирает его и протягивает мне рукоятью.
— Оружие, достойное моего сына, — с улыбкой говорит он.
И вроде бы это обычные слова, но за ними скрывается такой глубокий смысл, что я просто не могу сдержать улыбку. Суровый и временами жестокий отец одобрил мое призвание — кузнечное ремесло. Для него это невероятный шаг, а потому я так рад.
— Спасибо, — благодарно киваю.
— Ладно тебе, тоже не зазнавайся. С големами надо еще поработать, — отвечает он с довольной ухмылкой и совсем неудивительно, что в этом выражении я замечаю собственные характерные мечты.
— Тоже верно, — отвечаю, а затем с легкими нотками издевки добавляю: — Забыл сказать, это самый слабый голем из всех.
— Правда⁈ — совсем недобро хмурится отец.
— Естественно, ведь Черновы не врут.
— Молодец, Рома. Правда, молодец! — он хвалит меня, а глаза сияют огоньками радости, а может, даже и гордости за меня. — Что же, нам пора на заседание, скоро начнется.
— Идем, — я на всякий случай посмотрел на наручные часы.
Глава 12
— Роман, не спеши. Надень вот этот медальон, — отец протянул мне странное украшение.
— Защитный артефакт? Разве он мне нужен?
— Нет, не защитный. С его помощью я смогу комментировать происходящее.
— Хорошо, — ответил я и задумался.
— В высшем свете не принято перешептываться, поэтому приходится использовать такие «костыли», — пояснил отец. — Ибо иначе урон чести.
Позже мы с отцом заняли свои места. Я почтительно здоровался со всеми главами родов: знал лично почти каждого из них, ведь в совсем детском возрасте посещал с их наследниками одни и те же секции. Да, в те времена отец еще думал, что я смогу в будущем пробудить духовное оружие, а потому старательно знакомил меня с высшим светом столицы.
Впрочем, я знал лично далеко не всех глав родов. Некоторых лишь видел по телевизору или в интернете и хорошо еще, что память на имена и на лица у меня отличная. В общем, в грязь лицом я точно не ударил. А если учесть, что я самый молодой на общем сборе и вообще не глава рода, то это уже отличный результат. Вскоре заседание началось.
— Реформаторы утратили часть прежнего влияния, — сказал Горлов, пожилой мужчина лет семидесяти. Причем с такой интонацией, будто бы доволен.
В этот момент я посмотрел на отца и через секунду услышал его голос.
— Радуется. Он же имеет в активе под сотню Искателей.
Горлов тем временем продолжил:
— Двинин все еще в клинике, его состояние только ухудшилось. Реформаторы сейчас уязвимы, как никогда.
— На что это вы намекаете, уважаемый Павел Степанович? — это уже заговорил Серов, глава довольно влиятельного рода с севера империи, на вид ему только исполнилось сорок лет.