Галина вновь взяла майора под руку, раскрыв зонтик, хотя дождь уже закончился.
– Значит, Толя не приукрашивал твои достоинства, и ты действительно служишь в спецподразделении.
– Язык Толику надо отрезать, чтобы не разглашал секретную информацию!
– Мне можно. Или из-за этого у него будут неприятности?
– Да нет… Но о том, что говорил Толя, тебе лучше никому не рассказывать.
– Я понимаю… А вон мой дом.
– Где?
– Прямо, за сквером.
– «Сталинка»?
– Да.
– Дорогой дом…
– Сосед продал двухкомнатную квартиру за пятьсот тысяч евро.
– И явно продешевил… Понятно, почему ты приглянулась своему покойному мужу-аферисту.
– Не будем об этом, ладно?
– Ладно.
Седов и Галина подошли к первому подъезду семиэтажного дома.
– Вот здесь, в шестнадцатой квартире, я и живу.
– Ясно… Четвертый этаж?
– Ты, наверное, ждешь, что я приглашу тебя на чашку кофе?
– Честно? Не отказался бы.
– Не сейчас, Валера. Извини, пожалуйста, но… не сегодня, как-нибудь в следующий раз.
– Понятно. Только когда будет этот следующий раз? И будет ли вообще?
– Мы встретимся. Обязательно встретимся. Я это знаю.
Седов улыбнулся:
– Этого не может знать никто, Галя. Но все правильно. Только познакомились, и… все верно. Ступай домой. Я дождусь, когда ты махнешь мне рукой из окна квартиры, и поеду к себе. Спасибо тебе за прекрасный вечер.
– Это тебе спасибо. За все. А мы обязательно встретимся. Рано или поздно, но встретимся. Это мне женское сердце подсказывает, а оно не обманывает. И еще… я умею ждать. Научилась.
– Ну что ж, поверим твоему сердцу. Ступай.
– До свидания!
– Спокойной ночи.
Женщина вошла в подъезд. Вскоре в одном из окон четвертого этажа загорелся свет, потом в нем появилась Галя и подняла руку. Седов ответил тем же и пошел к перекрестку. Там поймал такси и в час был уже у себя дома. Выпил водки, выкурил сигарету, сбросил верхнюю одежду, прилег на диван, укрывшись пледом, и тут же уснул. Галина ему не снилась. Валерий не видел снов. Никогда.
В 9.30 он уже был на ногах. Принял душ, побрился, оделся. Завтракать не стал, только выпил крепкого чаю.
Через полчаса его сотовый телефон прозвенел сигналом вызова.
– Это прапорщик Михайлов. Доброе утро, товарищ майор! Машина у подъезда.
– Доброе утро, Костя. Спускаюсь.
В 10.50 Седов вошел в приемную начальника управления. Его встретил второй помощник Белоногова капитан Бровин.
– Валера? Привет, дружище! С возвращением тебя. Как доехал?
– Здравствуй, Гена. Спасибо, доехал без проблем. Водитель у полковника Трепанова словно рожден водить автомобиль по дорогам, забитым пробками.
– Да, Костя мастер… Кофе будешь?
– А что, Белоногова еще нет?
– Он в управлении. Вышел куда-то, по-моему, к связистам.
– Нет, кофе не буду, чаю напился.
– А вчера неслабо водочкой угостился, так?
– Что, заметно?
– Крылов рассказывал.
– Вот же у него язык без костей!..
– Он только своим.
В приемную вошел Белоногов. Офицеры приняли положение «смирно».
– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник, – поздоровался Валерий с начальником. – Майор Седов по вашему приказанию прибыл.
– Здравствуй, Валерий Николаевич, – пожал генерал руку майору. – Вижу, что прибыл. А где у нас полковник Трепанов? – спросил он Бровина.
– Как мне доложили, товарищ генерал, полковник Трепанов на данный момент получает секретную почту.
– Как объявится, пусть зайдет… – Белоногов указал Седову на сдвоенные массивные двери: – Прошу, майор! Проходи!
Генерал и майор вошли в кабинет. Белоногов сел в кресло руководителя у большого стола, покрытого зеленым сукном, Седов устроился рядом за столом-приставкой.
– Захваченный твоей группой Рамзан интересные показания дает, – сообщил Белоногов.
– Он сознался в совершенных преступлениях?
– С ним работают следователи. Но взрыв в аэропорту Акранов взял на себя, а это уже немало. Заслуживает внимания то, как боевики пронесли в зал ожидания мощное и габаритное взрывное устройство, минуя все кордоны безопасности.
– Купили проход у охраны?
– Да нет… В детской коляске провезли. С ребенком.
– Так, значит, они подорвали не только женщину-смертницу, но и ребенка?
– Да.
– И как таких тварей земля носит!
– Как видишь, носит… Но я вызвал тебя не по этому поводу. Отчет о проведении операции составишь позже, как будешь свободен, и сдашь Вдовину. Формальность, конечно, но куда мы без бумаг?