Как-то среди ночи колонисты проснулись от сильного гула. Это тронулся лед. Уровень воды поднимался с угрожающей быстротой. Наутро река не спеша вылезла из берегов.
По колено в воде колонисты спасали лес, скрепляли его, связывали канатами. Вода прибывала.
С каждым днем становилось труднее бороться с водой. Все силы уходили на подвозку леса и защиту готового к сплаву. Спали по очереди, три-четыре часа. С красными от бессонницы глазами, с потрескавшимися губами, упрямо боролись со стихией.
Так прошло три дня. Вода перестала прибывать. В субботу в лагерь неожиданно пришел Мухаррям-бабай. Вместе с бригадирами он пошел к устью. Отвечая на многочисленные приветствия, он ходил хмурый. Ему не нравилось, как ребята крепят лес.
— Надо устроить перегородку, с утра пора начинать молевой сплав, — говорил он. — Иначе весь лес останется на берегу!
С утра все силы переключили на сплав. Баграми толкали бревна в быстрый поток. В устье речушки три кошмы, соединенные между собой и с берегом тросами, собирали лес. С каждым часом труд становился все напряженнее.
Теперь работу распределили так: бригада Матросова занималась сплоткой под руководством Мухаррям-бабая. Остальные две свозили и сплавляли лес по речке. Дмитриев поспевал всюду; он осунулся, загорел.
К Мухаррям-бабаю два раза приходил правнук Сабит, посланный бабушкой. Амина-эби требовала возвращения старика домой. Колонисты с волнением следили за этими переговорами. Но все кончилось тем, что Сабит принес упрямому деду, не захотевшему вернуться в аул до конца сплотки, высокие болотные сапоги, подушку, постель.
— Качать деда! — крикнул кто-то, и колонисты бросились к нему.
— Поберегите мои старые кости. Кто соберет их, если они рассыплются? Чуточку подумайте и о моей старушке. Качайте лучше правнука. Он будет рад.
Колонисты долго качали Сабита.
Перед самым устьем был протянут мостик шириной в два бревна. На этом мостике стояла бригада Матросова, сортируя лес.
На берегу, на каменном выступе, сидел вечно бодрый Мухаррям-бабай. Ни одной минуты он не был спокойным.
— Эй, эй, Сашка! — кричал Мухаррям-бабай, вскакивая с места. — Куда направляешь ронжину?
Или, показывая пальцем на Косого, кричал:
— У тебя пиловочный застрял! Разве не видишь? Ты не на меня смотри, а на бревно. Слава аллаху, я не бревно пока!
Ниже Рашит со своей бригадой мастерил щеть. Прожектор быстро научился накладывать по краям ронжи челенья, а Сивый соединял по два бревна вместе вицами из молодой березы или черемухи. Рашит перегибал хомут через ронжу и осторожно и ловко забивал топором клинья, закрепляя челенья.
Придирчиво оглядев работу бригады Рашита, бабай сказал:
—- Эй, Рашит! Не больно хорошо! Кошмы спускай ниже, освобождай место. Работу не задерживай!
С каждым днем рос большой плот. Для него привезли из леспромхоза якорь.
Теперь самым оживленным местом был «Портовый переулок».
Однажды приехал Мухаррям-младший — бригадир. Молодой, веселый и ловкий, он хозяйственным взглядом окинул все побережье, побывал на готовом плоту, внимательно исследовал снасти, потом сказал добродушно и громко:
— Я ведь знал, раз дед здесь, все будет хорошо!
Мухаррям-младший привез лоцмана взамен старика, однако старик наотрез отказался уходить.
— Молодые люди пришлись мне по сердцу, — говорил бабай под дружное гудение колонистов. — Чего бы мне не покачать свои старые кости на целебных волнах Кара-Идели?
Бригадир не стал настаивать, просто сказал:
— Ну что ж... Поезжайте! Дня через три я еду в город на совещание, обратно на пароходе приедем вместе.
Сказав колонистам, как держать себя при сильном ветре и при встрече с пароходами, какие сигналы существуют на реке, где останавливаться на ночлег, он пожелал ребятам доброго пути и уехал.
Мухаррям-бабай долго наблюдал закат. Солнце медленно садилось, багряными красками заливая небо, реку, лес. После завтрака заиграли светло-желтые краски.
Старик облегченно вздохнул:
— Завтра хорошая погода будет!
Его взгляд упал на землю, он закричал:
— Кто там обронил багор? Нечистая сила родила тебя,— твердил он, направляясь к плоту. — Плохая примета перед дорогой!
Выяснилось, что багор упустил Рашит. Старик коротко сказал:
— Тебе, Рашит, не позволю поднять якорь! Дороги не будет...
Рашит вспыхнул. Только вчера на общем собрании Дмитриев подвел итоги соревнования и присудил первое место бригаде Габдурахманова. По традиции он должен был поднять якорь. Рашит обиделся, конечно.