Заметили... Саша плашмя падает наземь. Так лежат мертвые, вытянув руки, разбросав ноги. Над головой свистят пули, они раскидывают снег рядом — справа, слева, около ног, головы. Он никогда не думал, что пулеметная очередь может поднять буран. Хочется поджать ноги, спрятать голову глубоко в снег, съежиться в комок, но двигаться нельзя, надо лежать, как мертвый, как те, которые ползли к дзоту раньше его...
Смерть по-прежнему носится рядом. Обидно лежать под огнем, не отвечая. Но другого выхода нет; прикуси губы и лежи смирно, Сашок... Не нужен ему ни ковер-самолет, ни семимильные сапоги, даже о броне «тридцатьчетверки» он не мечтает, только бы на минуту прекратился обстрел. В голове кружатся обрывки каких-то мыслей:
«Сегодня день рождения Рашита...
Чудак Рашит. Еще в Уфе он говорил: «Прощай, Уфа!» Сколько я его учил — «прощай» и «до свидания» совсем не одно и то же, а он все свое...
...Письмо Лиде не дописал, придется в Чернушках закончить. Интересно, как они там, в Уфе, живут? Знали бы ребята, что мне сейчас поручили! Любой бы от зависти лопнул! А Ольга Васильевна?.. «До сих пор, — говорила она в день прощания, — о вас заботилась Родина-мать. Теперь вы должны защищать ее...» Если бы она видела сейчас его...»
Саша напрягся, даже перестал дышать, осторожно приподнимает ствол над снегом, нажимает на спусковой крючок.
«Взрыв? Почему взрыв? Неужели наши начали бить прямой наводкой? Тогда бы я услышал выстрел. Значит, взрыв от моей очереди, — видимо, угодил в мину. Фашисты любят окружать свои позиции минами, так им и надо».
Саша радостно оглянулся, услышав позади себя крики «ура». Выходит, заметили. Сейчас его догонят, и все вместе пойдут на Чернушки.
«Откуда еще стреляют? Вот черти полосатые! Дзот ожил! А рота залегла, сорвалась атака. Выманили роту из лесу и теперь кроют почем зря... Перебьют ребят, сколько жизней пропадет... Наверняка Артюхов и ребята меня костерят, — озабоченно думает Саша, перебрасывая автомат с правой на левую руку. — Оружие теперь бесполезно: диск пустой. Весь диск всадил... Что делать? Ах да, гранаты!» Вспомнив о гранатах, Саша быстро пополз вперед. Расстояние сокращается, кажется, можно достать. Матросов приподнимается, встает на одно колено, одну за другой бросает три гранаты. Три разрыва. В дзоте минутная заминка...
Дзот цел, пулемет врага продолжает огонь.
«Что же делать? Надо выручать ребят! До врага — рукой подать». В голове сверкает смелая, отчаянная мысль: можно добежать до дзота и закрыть эту проклятую дыру.
Саша резко берет влево. Теперь он бежит крупными шагами. Бежать удобно и легко. Он уже вышел из-под обстрела, ничто ему не мешает. Из Чернушек противник тоже не достанет, далеко.
Длинным кажется этот путь Матросову — точно целую вечность бежит он до дзота. Еще несколько прыжков. Вот она, амбразура... Из нее выглядывает раскаленный ствол пулемета. Ох, сколько ярости в нем! А надо избавить от него ребят. Ведь они должны освободить Чернушки... Не зря поклялись на комсомольском собрании!
Упругим движением Саша поднимается на носки и резко бросается на черную щель дзота.
«Вот и хорошо, что дошел...»
Рашит услышал команду ротного. Увидев, как Матросов бросился на амбразуру вражеского дзота, он понесся вперед, гонимый одной мыслью: первым добраться до Чернушек, бить, крошить, истреблять уничтожать врага.
Но, может быть, Саша только ранен и еще жив? Надо помочь ему. Он один около амбразуры. Что с ним?
Вот тут он полз, здесь лежал... Это было всего несколько минут назад. А теперь... Рашит подбежал, упал на колени, прильнул к Сашиной груди: дышит или нет?
— Саша!
Подбежавший Гнедков сунул маленький треугольник зеркала:
— Подержи у рта.
— Не надо! — крикнул Рашит, точно боясь окончательного приговора.
Ему казалось, что стоит чуточку помочь другу — тот сам встанет. Подсунув левую руку под плечо Саши, Рашит приподнял его. И только теперь он заметил под телом Матросова лужу крови.
Гнедков торопливо спрятал зеркальце.
— Ему теперь ничем не поможешь. Надо торопиться в Чернушки. Отомстим за него!
— Правильно, отомстим!
Рашит приподнялся и побежал за Гнедковым. «Но где же его комсомольский билет? Надо сдать комсоргу». — эта мысль вернула Габдурахманова к другу.
Рашит осторожно расстегнул шинель, вынул из левого кармана пробитый пулями комсомольский билет за № 17251590. Теперь нужно догонять роту.
Враги бегут. За ними по пятам несется карающая смерть.