На лавке дед сидит обес-кураженно,
глядит нахмурившись и о-шарашенно,
чихнёт нечаянно, сосредоточится,
чуть-чуть прищурится,
чуть-чуть прищурится,
чуть-чуть прищурится…
да рас-хохочется.
Разинув клювики в само-забвении,
с ума сошедшие от вос-хищения,
поют воробушки, как карапузики,
смешные чудики,
смешные чудики,
смешные чудики…
в мохна-тых трусиках.
Деревья млеют в голубом торчащие,
и птицы сыплются с небес кричащие,
пройдут последние и не оглянутся
деньки морозные,
деньки морозные,
деньки морозные…
А мы останемся.
МОИ БУКАШКИ
Не конфеты, не бумажки,
Не солёные фисташки,
А живут в моём кармашке
Очень милые букашки.
Головёнками кивают
И глазёнками мигают,
Шепчут что-то, говорят,
И совсем почти не спят.
Может, просто не умеют?
Но ничуть не устают.
А ещё, когда стемнеет,
Тихо песенки поют.
Я смотрю на свой кармашек
И гадаю, отчего
Этих ласковых букашек
Больше нет ни у кого.
НА РОБКИХ ПАЛЬЦАХ ТИШИНЫ
На робких пальцах тишины
Во сне февральском
Искрят мгновения весны
Свечой бенгальской,
Сгорая так же невзначай,
Как лучик света,
Бегут в немыслимую даль,
Теплом согреты.
И я люблю переживать
Мгновенья эти
И незаметно превращать их
В мечты о лете,
Смотреть, как блики в вышине
Безмолвно тают,
И там, с собой наедине,
Скользят по краю…
ЯВЬ ЗИМНЯЯ
Струится сон, стекая в навь.
Прощальный стон из уст Эола
рождает искреннюю явь
в звенящей нотке рок-н-ролла,
что исполняет зимний день
с его объятьями шальными
и чуть мозгами набекрень.
Храня повадки шутовские,
как старый друг, рукой в плечо
опять толкает что есть мочи
прозрачным солнечным лучом,
кричит, поёт, зовёт, хохочет…
В ПУТЬ
Мне бы вновь весною надышаться,
Мне б взмахнуть лазоревым крылом,
Вспомнить бы, как любится в семнадцать,
И мечтать о светлом и большом.
Выйти на мощёную дорогу,
Да шагать, шагать, шагать, и впредь
Думать о счастливом и, ей-богу,
Ни о чём вообще не сожалеть.
Что же помешает! Как и прежде,
Выбрать неизвестные пути,
Крепко подпоясаться надеждой
Да идти…
ИЗГИБ ЕЁ НЕ ВСЕМ БЛАГОВОЛИТ…
Изгиб её не всем благоволит,
Но линия, как символ предсказаний,
Любого элегантностью пленит
И плавностью изящных очертаний.
В ней чувство растворяет горький яд
И сладость ожидания. Надменно
Она, лишь оттеняя томный взгляд,
Вселяет в душу страсть и откровенность.
Одно её движение и… ниц
Готова пасть мальчишеская гордость.
Так взмах крыла пленительных ресниц
Дарует сердцу искреннюю робость.
Ладонью прикасаясь чуть, верша
Свой флирт, ласкаю дрожь в твоих коленях,
А после, вновь дыхание сдержав,
Целую бровь , чтоб вымолить прощенье.
ВОТ ТЕБЕ, БАБУШКА, И…
Ни шёпота, ни горьких причитаний,
Нет слёз и незаслуженных обид,
Нет более дурацких предписаний,
Никто не приголубит, не простит.
Пуст гардероб, в молчание одета
Прихожая и кухня, и кровать.
И некому от скромного бюджета
Последний рубль на kotex оторвать.
Нет планов ни на завтра, ни на осень,
Нет кучи элегантного шмотья,
И если дверь открыть, никто не спросит:
«Куда же ты, родной, а как же я?»