Маслов, заглянув внутрь шкатулки, тут же отбежал, его начало рвать.
— Говорил же, мародеры. Я эту погань нутром чую, — сказал, тоже сплюнув, Степаныч. — Ждать, значит, не стали, с ушами рвали. Позвольте, ребята, я его сам, очень уж я их не люблю. Насмотрелся в гражданскую, с ними разговор один, да и кто с ними в таком бардаке возиться будет.
Михаил кивнул одновременно с Андреем. Тот уже доставал из-за пояса наган, подобранный им возле главаря и протянул его рукоятью вперед. Степаныч взял револьвер, заглянул в барабан и слегка стукнул ногой в бок лежащего без движения бандита.
— Вставай, пойдем-ка, отойдем, а то что тут дорогу пачкать.
Тот вдруг бросился к Степанычу в ноги и, схватив его за сапог, заголосил:
— Дяденька, прости, не убивай! Прости, я не виноват, не убивай, это не я, это же Шило всё, он бабу ту завалил, дяденькаааааа!
— Иди уже, — толкнул его Степаныч, — не воняй.
От бандита и вправду сразу же сильно завоняло, но он продолжал, подвывая, умолять не убивать его. Степаныч схватил его за шиворот, оттащил к обочине и, приставив к затылку наган, выстрелил. Мародер завалился на бок и затих.
Андрей пошел посмотреть, что с главарем. Тот лежал без движения в той же позе, что и несколькими минутами раньше. Посветив фонариком ему в лицо, Андрей увидел неподвижные глаза с расширившимися зрачками. Вокруг бандита расплылась лужа крови.
— Готов, — сказал Андрей, — кровью истек. Помогите с дороги убрать.
Вдвоем с Михаилом они оттащили на обочину второго мародера.
— Далеко тебе добираться? — спросил Степаныча Михаил, когда они, стащив тело с дороги, вытирали руки ветошью.
— В Сокольники. Дойду как-нибудь потихоньку.
— Так нам по дороге почти, можно подвезти. Егор, не против? — спросил художника Михаил.
— Нет, конечно, не против? — Маслов еще не отошел от того, чему только что стал свидетелем, и говорил медленно, будто на иностранном языке, который не очень хорошо знал и потому приходилось вспоминать слова. — Сейчас только в больницу заедем и сразу отвезем.
— Садитесь, Степаныч, сзади, побудьте хоть немного пассажиром сегодня, — Андрей распахнул перед ним заднюю дверцу. — Не все же Вам за баранкой сидеть.
К больнице подъехали уже в полной темноте, без помощи художника точно заблудились бы. Машина остановилась у неприметной двери и Маслов тут же живо выбрался и подбежал к ней, бросив уже почти на бегу: «Я сейчас, пять минут!». Но дверь оказалась запертой. Егор долго стучал в нее, но никто так и не открыл. Растерянно он повернулся к машине:
— Что делать? Там есть еще вход, надо корпус объехать. А вдруг и там закрыто?
Вдруг дверь открылась и из нее вышла женщина в халате с ведрами. Маслов, воспользовавшись моментом, вбежал внутрь. Вернулся он через пару расстроенным.
— Не отпускают. Говорят, надо врача дождаться, без врача никак.
— Пойдем, Егор, сейчас и без врача попробуем справиться, показывай дорогу, — сказал Андрей и, пропустив вперед Маслова, зажег фонарик, чтобы не споткнуться на лестнице.
— Сюда, на третий этаж, — крикнул показавший неожиданную прыть взбежавший на целый лестничный пролет вперед Егор Степанович.
Поднявшись на несколько ступенек, Андрей услышал внизу хлопнувшую дверь.
— Пойду и я с вами, вдруг ты один не справишься, — услышал он голос Михаила. — Подождите меня, а то я на этой лестнице ноги поломаю.
— Не переживай, ты же в больнице, здесь сразу и помощь окажут, — успокоил его Андрей.
— Веди уже, шутник, — пробурчал Михаил, догнавший его.
Маслов ждал их на третьем этаже.
— Вот, сюда, — и открыл дверь в отделение, пропуская их.
— Куда? Посещений уже нет. Завтра приходите, товарищи, — перегородила им дорогу вставшая из-за стола, стоявшего у двери, женщина в белом халате и косынке.
— Мы хотим забрать пациентку, — начал Андрей, но медсестра его не дослушала.
— Я же сказала: завтра. Идите, идите, не до вас.
— Послушайте, — опять предпринял попытку договориться Андрей.
— Не положено. У нас тут кардиологическое отделение, а не проходной двор. Выходите, чего встали, я дверь запру, — зычно произнесла она и начала оттеснять их к выходу.
Медсестра обладала фигурой борца-тяжеловеса и гренадерским ростом, так что, наверное, считала свою задачу легко выполнимой. До двери оставался буквально шаг, когда в борьбу вступил Михаил.
— Гражданка! — он сказал это тоном, не предусматривающим отказов и уточнений. — Представьтесь.
— Медицинская сестра кардиологического отделения Морозова! — ответила та, как солдат на плацу.