— Воды? — спросил Михаил.
Андрей дернул остолбеневшего Иохеля за рукав и, потянув к выходу, сказал ему на ухо:
— Пойдем отсюда. Не будем мешать.
На улице доктор, выйдя и оглянувшись по сторонам и, не увидев рядом посторонних, тихо спросил:
— Что это? Что сейчас было? Какие-то рассказы про машину времени? Это что, сказка для умирающего?
— Пусть будет сказка. Человеку надо умереть с надеждой, — ответил Андрей.
— Не очень-то похоже на сказку, погоди, — задумчиво сказал Иохель. — Ведь тогда становятся понятны все твои рассказы про медицину, про твоих коллег, которые придумали эти штуки, про которые ты мне говорил! — обычно флегматичный Гляуберзонас разволновался не на шутку, у него раскраснелись щеки и он начал жестикулировать, чего до этого не делал. — Андрей, скажи, ведь это правда, ну же?
— Иохель, да успокойся же! Сейчас сюда все сбегутся, потише.
— Успокоился. Но ты мне объяснишь всё, сейчас же!
— Подумай, тебе это надо? Ты только что узнал чужую тайну. Опасную, к тому же. Тебе с ней жить потом и оглядываться.
— У меня работа такая — узнавать и хранить чужие тайны. Я врач, ты не забыл? — с примесью пафоса в голосе сказал Иохель.
Андрей клял себя на все лады за то, что не утащил его сразу же из палаты и доктор стал невольным свидетелем разговора Михаила со своим дедом. «Выпустили джинна из бутылки», — подумал он.
— У тебя же в Арзамасе семья осталась? — спросил Андрей.
— Да. Мама и две сестры.
— Иохель, запомни. Никогда. Никому. Ничего. Только так ты обезопасишь не только себя, но и свою родню. Всё, что я тебе скажу, останется между нами. Ты понял?
— Да.
— Ну ладно, спрашивай.
— Война. Когда? Кто? — сразу же выпалил Иохель.
***
Михаил вышел где-то через полчаса. Андрей впервые за всё время их знакомства увидел в его глазах слезы.
— Всё. Ушел. Поехали, Андрей.
— Мы похороним... — начал было Иохель.
— Да, спасибо, извините, что так резко. Пожалуйста, сообщите о месте захоронения, сейчас, я запишу, — Михаил достал из кармана свой блокнотик, карандаш, написал адрес и, вырвав страницу, отдал Иохелю. — Это его жена.
— Ладно, если ехать, то ехать, пойду, оформлю бумаги, — сказал Андрей.
— Может, перекусите на дорожку? — спросил Иохель.
— Нет, мы поедем. И да, там у нас в машине... всякое..., брали с собой, сейчас выгрузим. На поминки, получается, — грустно сказал Михаил.
***
Выехать удалось еще до полудня. Михаил молчал, если Андрей его о чем-то спрашивал, то отвечал односложно, нехотя. И только когда Иньшино скрылось за очередным холмом, попросил Андрея:
— Останови, пожалуйста. Постоим.
Михаил вышел из машины, оперся на открытую дверцу.
— Ну вот, Андрюха, мы и выполнили свою миссию. Можно уезжать спокойно.
— Ты как, в порядке?
— Да. Жаль всё-таки, что так и не уберег его от смерти, а ведь возможность была... А знаешь, он умер свободным. Пошутил даже, что получил назад осознанную необходимость [2]. И еще. Помнишь книгу, в которую вы с Настей засунули читалку?
— Да, помню, Том Сойер.
— Так вот, там в переплете лежит листочек с координатами. Дед, оказывается, был собирателем ценностей для Жоры Маленкова. Вот три ящика с всяким барахлом, которого хватило бы, как он сказал, на зал в Эрмитаже, они и спрятали. Координаты в книжке, книжка у чекистов, прямо как в сказке про Кащея. Кстати, координаты неправильные, к долготе надо добавить градус, от широты отнять полградуса. А, пускай ищут, — махнув рукой, сказал Михаил.
— Садись, Миша, в машину, поехали. Не ровен час, чекисты еще и деда твоего искать на всякий случай начнут. Лучше мы подальше отсюда в это время окажемся.
— Поехали. Давай, я поведу, а ты ложись пока на заднее сиденье, а то выглядишь, будто всю ночь мешки разгружал. Да и мне отвлечься. Потом поменяемся.
Михаил аккуратно ехал по подтаявшей грязи, не заглядывая далеко вперед и потому внезапное препятствие заметил только тогда, когда они в него почти уткнулись.
Прямо перед машиной, размахивая руками, нетерпеливо подпрыгивал на месте молоденький старший лейтенант в щегольской шинели и блестящих сапогах. Наверное, старлей довольно давно бегал по дороге в поисках помощи: лицо его уже приобрело характерный сизоватый оттенок. Рядом стоял военный чуть постарше, с одиноким кубиком младшего лейтенанта в петлице. Этот от холода не плясал, а просто поглядывал по сторонам. В десятке шагов позади них стояла, уткнувшись в придорожный куст «эмка», отличавшаяся от той, на которой ехали Андрей с Михаилом, разве что тем, что была значительно чище.