Его взгляд остановился на двух маленьких фигурках вдали, и вскоре профессор узнал в них Оливу и Дидиша. Сидя на корточках, они во что-то играли в песке. Членоед нажал на газ, подъехал и остановил машину прямо рядом с ними.
— Здравствуйте… — сказал он. — Во что играем?
— Ампочек ловим… — ответила Олива. — Уже миллион наловили.
— Миллион двести двенадцать, — уточнил Дидиш.
— Прекрасно! — сказал профессор. — На здоровье не жалуетесь?
— Нет, — ответила Олива.
— В общем, нет… — Дидиш, казалось, колеблется.
— А что с тобой такое? — спросил Членоед.
— Дидиш ампочку проглотил.
— Очень глупо, — сказал профессор. — Ощущение, должно быть, омерзительное. Зачем ты это сделал?
— Просто так, — ответил Дидиш. — Посмотреть, что будет. Кстати, это совсем не так ужасно.
— Ненормальный! — сказала Олива. — Теперь я за него замуж не выйду.
— И правильно… — одобрил профессор. — Представляешь, если он и тебя заставит ампочек есть?
Он погладил девочку по белокурой головке. Волосы ее выгорели на солнце, а кожа отливала красивым темным загаром. Стоя на коленях перед корзиной с ампочками, дети, казалось, с нетерпением ждали, когда он наконец продолжит свой путь.
— Ну что же, давайте прощаться, — предложил Членоед.
— Вы уезжаете? — удивилась Олива. — А куда?
— Не знаю, — ответил профессор. — Можно, я тебя поцелую?
— Нельзя ли без этого?.. — сказал мальчик.
Членоед рассмеялся:
— Что? Боишься? Раз уж она раздумала выходить за тебя замуж, думаешь, она со мной уедет?
— Да вы что! — возмутилась Олива. — Вы слишком старый!
— Она предпочитает того, другого, с собачьим именем.
— Вовсе нет, — сказала Олива. — Глупости все это. Того, с собачьим именем, зовут Анн.
— А тебе больше нравится Анжель? — спросил Членоед.
Олива густо покраснела и уставилась в землю.
— Дура она, — сказал Дидиш. — Он тоже слишком стар для нее. А она воображает, что он будет возиться с такой малявкой.
— Тебе-то не многим больше, чем ей, — напомнил профессор.
— Я на полгода ее старше, — гордо сказал Дидиш.
— А… — протянул Членоед. — В таком случае…
Он наклонился и поцеловал Оливу. Потом поцеловал и Дидиша — тот даже немного удивился.
— До свиданья, доктор, — сказала Олива.
Профессор Членоед снова сел за руль. Дидиш подошел к машине и начал ее разглядывать.
— А вы дадите мне сесть за руль? — спросил он.
— В другой раз, — сказал Членоед.
— А куда вы едете? — спросила Олива.
— Туда… — Членоед кивнул в сторону темной полосы.
— Черт! — воскликнул мальчик. — Отец мне пообещал, что, если я туда сунусь, он меня так отдубасит!
— Мне тоже запретили туда ходить! — сказала Олива.
— А вы не пробовали? — спросил профессор.
— Вам-то мы можем сказать… Пробовали, но так ничего и не увидели…
— А как вы оттуда выбрались?
— Олива туда не входила. Она держала меня за руку.
— Больше так не делайте! — сказал профессор.
— А чего там хорошего, — сказала Олива. — Все равно ничего не видать. Смотрите! Кто это?
Дидиш обернулся.
— Кажется, на велосипеде кто-то едет.
— Ну, мне пора, — сказал Членоед. — До свидания, дети.
Он поцеловал Оливу еще раз. Она никогда не противилась, когда это делали ласково и осторожно.
Мотор застонал и взвизгнул, Членоед резко нажал на газ. Машина фыркнула у подножия дюны и рванула вверх по склону. На сей раз Членоед поворачивать руль не стал. Он удерживал его твердой рукой в одном положении, не сбавляя скорости. Ему казалось, что машина сейчас врежется в стену. Черная зона обступала его со всех сторон, заслонив собою все вокруг, и автомобиль внезапно погрузился в ее холодный тяжелый мрак. В том месте, где машина въехала в ночь, осталась неглубокая вмятина, которая постепенно выравнивалась. Медленно, как сдавленная пластмасса, непроницаемая поверхность возвращалась в прежнее идеально ровное состояние. Двойная колея на песке была единственным напоминанием о машине Членоеда.