Плюнув, Моран выскочил посреди пустой парковки, где они тренировали плавное начало движения. От волнения у него настолько сильно тряслись руки, что он смог поджечь сигарету только с третьей попытки и теперь жадно курил, словно это была последняя затяжка, отведенная в этой жестоко насмехавшейся над ним жизни. Джим, недовольно бурча, выбрался следом, зябко натягивая поверх растянутой футболки кожаную куртку, оставленную Полковником в машине.
Эта вещь, принадлежащая Себастьяну уже несколько лет, насквозь пропахла табачным дымом и одеколоном, казалось, она отражает характер Морана даже лучше, чем его любимый мотоцикл и, к тому же, была настолько теплой, и мягкой, что Джим совершенно не хотел отдавать ее.
Она идеально ему подходила. Так же, как и ее хозяин. Джим осознал, что уже давно пора принять этот факт как данность и начать что-то делать.
Они стояли вдвоем на пустой парковке тем поздним вечером, когда звезды уже начали появляться на темно-синем небе, а сумерки постепенно затапливали мир, позволяя ночи медленно вступить в свои законные права.
Открытые участки кожи на теле Джима казались чрезмерно белыми в этом странном свете, притягивая взгляд. Себастьян, докурив сигарету до фильтра, ожесточенно потушил ее и развернулся к Джиму всем корпусом, требовательно заглядывая в глаза.
- Что ты хочешь? Что тебе вообще нужно от меня?
Джим растянул губы в усмешке, оглядел ладную фигуру парня, стоящего перед ним и пожал плечами: - Ничего особенного.
- Единственное, что ты получил в результате той вылазки – машину, - Себастьян вернулся к вопросу, занимавшего его ум последнюю неделю. - Тебе не кажется, что ты продешевил?
- Я получил не только ее, - равнодушно пожал плечами Джим. – Вторую часть я получу после того, как сдам организатора этого налета.
- Организатора?- внезапно онемевшими губами переспросил Себастьян, - Но ведь это…
- Кто? – лениво поинтересовался Джим, смотря в ту сторону, где солнце, заливая горизонт своей кровью, медленно умирало, пропадая за домами. – Неужели я? Одинокий несчастный парень, которого запугали в школе всем известные хулиганы, но он, собрав всю волю в кулак, смог достать для любимого отца украденное? И таким образом спас его жизнь, если ты позволишь мне немного патетики?
- А кто тогда? – уточнил Себастьян, где-то на краешке сознания понимая, к чему именно ведет Мориарти.
- Мой дорогой, - зябко поежившись и закутываясь в куртку все больше, продолжил Джим, - а тут все зависит только от тебя.
- От меня?
- Да. Знаешь, у нас появилась проблема, - Джим провел костяшками по мгновенной напрягшейся руке Себастьяна, - точнее, у тебя. Мне почему-то ужасно хочется тебя трахнуть. И, желательно, делать это до тех пор, пока ты перестанешь казаться мне притягательным. До тех пор, пока я не найду игрушку получше.
- Почему ты думаешь, что я соглашусь? – прошептал ошарашенный Себастьян, шестым чувством осознавая, что мышеловка почти захлопнулась, и кот уже не выпустит добычу из цепких когтей.
- Потому что, если ты не согласишься, я позвоню папе и, захлебываясь в слезах, сообщу, что некто Виктор, твой лучший друг, и есть тот таинственный злобный гений, что держит в страхе всю школу.
- Виктор? Да тебе никто не поверит.
- О, ты недооцениваешь наши нежные отношения с папулей. Мне – поверит.
- Что ты несешь? – вскипел Себастьян. Ты не сможешь ничего доказать, - он тяжело дышал, и все силы уходили на то, чтобы вернуть былую уверенность.
- Возможно, - согласно кивнул Джим. - Но я приложу все силы, чтобы твоего дружка Виктора упекли так надолго, как он этого заслуживает. Например, знаешь ли ты, у кого дома в верхнем ящике тумбочки лежат от руки переписанные планы моей квартиры? С крестиком в том месте, где находится кабинет? – Себастьян вздрогнул и молча открыл рот, не в состоянии произнести ни звука.
- Я уже не говорю о том, - словно не замечая остолбенения Полковника, продолжил Джим, - что я найду трех свидетелей, готовых подтвердить, что Виктор принуждал их грабить и совершать разбойные нападения. И именно он предложил влезть к «тому самому Мориарти».
- Итак, - подвел итог Джим, не прекращая хищно улыбаться, - выбирай. Либо ты раздвигаешь ножки для папочки, либо я иду к папочке сам. Согласен, каламбур так себе, - закончил он и выжидательно уставился на ошарашенного Себастьяна.
Никто и никогда не подвергал Морана большему унижению. Сжимая и разжимая кулаки, он смотрел на Джима, прикидывая, сколько нужно будет ударов этой миленькой головы о капот его дорогущей тачки, чтобы выбить всю дурь к чертям. Ему было одновременно противно от осознания, какая мерзость живет внутри этого красивого тела и больно, что именно оно и привлекало, распаляло и сжигало напрочь его кровь, заставляя полностью терять голову и кидаться в омут сумасшедших идей ненормального гения.
- О, и еще одно, - расслабленно выдохнул Джим, подойдя настолько близко, что его мягкие губы задевали мочку уха Себастьяна, - не думай, что у тебя получится, избив меня, что-то изменить. Разве что усугубишь ситуацию. Помнишь Джинни? Для нее у меня тоже есть одна интересная роль. Если тебе интересны подробности…
- Я согласен, - закрыв глаза, слишком быстро произнес Себастьян. – Согласен.
Джим сделал вид, что не заметил, как после этих слов в глазах стоящего напротив него парня промелькнул странный отблеск, совершенно не похожий на страх.
========== Часть 4 ==========
Продавленный диван, пропахший горьким табаком и разлитым на него дешевым виски, совершенно не представлялся Себастьяну тем самым местом, где Джим Мориарти, погибель человечества, ядовитая мечта, будет тискать его за задницу и жарко выдыхать приказ о повиновении. Честно говоря, до этого дня он вообще воспринимал этот предмет мебели как неизбежное зло, изредка засыпая там, когда возня с мотоциклом отнимала последние силы. Ни одну из своих девчонок он сюда не приводил, считая это место своеобразным мужским клубом – Себастьян, его мотоцикл и старый грузовик. Самая приятная компания на свете. Вот только сейчас все было по-другому.
Школьный гараж располагал хорошей звукоизоляцией, а ключи от него были только у двоих людей – у Себастьяна и директора школы. Последняя в это время суток должна была мирно досматривать десятый сон, а значит, их никто не должен потревожить. Совокупность этих факторов и натолкнула Себастьяна на мысль уединиться именно здесь, о чем он, впрочем, пожалел почти сразу – никакой романтики обстановка не добавляла. Старые детали, на всякий случай (вдруг прилетевшему десептикону понадобятся запасные части) громоздились по углам, отбрасывая зловещие тени. Промасленные тряпки валялись тут и там, ожидая случая, когда Себастьян вспомнит про них и остальной мусор, живописно располагавшийся на любой поверхности. На кривоногом столике лежала начатая пачка сигарет, дешевая зажигалка и половина жестяной банки, приспособленной под пепельницу. Единственным местом, где можно было расположиться с относительным комфортом и не бояться, что какая-нибудь железяка вопьется тебе в бок – был тот самый диван.
Себастьян чувствовал себя неловко, нервозно, не знал, куда деть неожиданно вспотевшие ладони и беспрерывно вытирал их о джинсы, помещение словно уменьшилось, стены давили, а кислород и вовсе испарился, из-за чего легкие начинали гореть огнем после каждого вздоха, а сердце бухало рваным ритмом в горле. Кровь бежала по венам, наполняя тело пульсирующими токами желания, отчего покалывало в кончиках пальцев и хотелось, отчаянно хотелось, чтобы все было по-другому. И в то же время, понимая, что по-другому у них быть просто не могло.