В костюме, в начищенных ботинках, благоухая любимым «Аква ди Джио», Олег улыбался, ожидая сигнального свистка, по которому эта глупая игра закончится.
— Прошу вас, объясните этим людям, что я с вами.
— Вы со мной? — удивление было сыграно так правдоподобно, что на секунду Олег забеспокоился.
— Странно. Где же ваше приглашение? — она провоцировала его на объяснение, скандал. Она знала, что бывший любовник ее предал, но фактов, доказательств еще не было. Ей надо было знать, действительно ли за ее спиной затеяна игра, где Олег играет заглавную партию.
— Секретарь сказал, что у вас, — неуверенно промямлил он, облизав пересохшие губы.
— Наверное, он что-то напутал, — Лариса была само расстройство, губки бантиком, бровки домиком, а в голосе послышалось сочувствие. — Два приглашения были на открытие молочного завода, на завтра, я вам их с вечерней почтой отправила, а на банкет только одно. Я понимаю ваше огорчение, Олег Петрович, но это вечеринка для высшего комсостава, а вы пока, как курс доллара, замерли на критической отметке. Мне действительно очень жаль, хорошего вам вечера, — повернувшись к нему спиной, она подозвала одного из молодцов-охранников.
Олег не мог поверить, что начальница, как дрессировщик в цирке, щелкнула кнутом, и ему при всем честном народе пришлось лезть на разноцветную тумбу.
— Стерва, — процедил он сквозь зубы.
Проигнорировав «комплимент» в свой адрес, она продолжала мило чирикать с охранником, улаживая вопрос с временным пребыванием папки. Затем, поблагодарив, вернулась к заму по финансам.
Улыбаясь, тот передал ей папку. Улыбка выходила натянутая, но не слишком кривая, лишь глаза выдавали беспокойство и напряженную работу обоих полушарий. Как дикий зверь, чуя нутром опасность, он не понимал, откуда она исходит.
— Кстати, — глядя в глаза заместителю, молвила начальница, — на завод съезди, будет интересно, костюмчик от «Хьюго босс» прекрасно гармонирует с белым халатом и шапочкой.
— Объясни, в чем дело, — оставленная на лестнице Светлана чувствовала себя крайне неуютно.
— Пустое, пойдем, а то жаждущие зрелищ уже отрегулировали свои бинокли и слуховые аппараты, — схватив подругу за руку, Лариса поволокла ее за собой.
Снаружи особняк поражал воображение, зал приемов, в свою очередь, окончательно сбивал с ног, создавая ощущение неправдоподобности и стойкое желание ущипнуть себя. Зал, где сто пятьдесят лет назад нежные девы строили глазки статным кавалерам и вкушали фрикасе из рябчиков, был разделен на две части. С правой стороны стояли сдвинутые вместе столы, покрытые разноцветными то ли простынями, то ли скатертями с бахромой, окруженные банкетками вперемешку со стульями, табуретками и креслами. На столах красовались знакомые с детства большинству присутствующих продуктовые атрибуты развитого социализма. Плавленые сырки «Дружба» и «Виола» выстроились пирамидками, прибалтийские шпроты конкурировали с бычками в томате, тонкая нарезка костромского сыра оттеняла кружочки докторской колбасы и сервелата. Народ ходил вокруг столов, радостно вскрикивая, узнавая тот или иной продукт. Салат из зеленого лука с яйцом, селедка с луковыми колечками и капельками растительного масла. Бутерброды с красной икрой не привлекли внимания, а вот салат из печени трески вызывал слезы умиления. Противоположная сторона зала была оборудована под танцпол 60-70-х годов с садовыми скамейками и дружинниками с красными повязками. Вокально-инструментальный ансамбль составляли длинноволосые юноши межгалактической ориентации в голубых, расшитых золотом и пайетками расклешенных комбинезонах, открывающих навстречу музыке и публике покрытые растительностью торсы.
Подруги задержались в дверях, размышляя, сначала перехватить кусок, а потом припасть к царственной ручке хозяина, или чинно, как в лучших домах Парижа и Лондона, заняться аперитивом, пообщаться с народом, нагулять аппетит и закончить вечер русской национальной забавой — танцами, которые нередко перетекают в мордобой.
— Смотри, Марианна Сергеевна уже здесь, — толкнула Лариса в бок подругу.
— А я думала, тут только из мира бизнеса.
— И творческая интеллигенция.
— Интересно, когда она спит?
— Когда ты на работу ходишь, пошли здороваться.
Таким нехитрым образом судьба решилась в сторону выпивки. Марианна Сергеевна в вечернем платье, отороченном серебристой лисой, и парчовом тюрбане с перьями стояла в окружении молодых людей, претендующих на громкое звание «богема». Неожиданно она обернулась к стоявшему рядом высокому корпулентному мужчине и поставленным голосом заметила: