8. Ритуализация памятной даты (весь комплекс ритуальных действий, производимых в связи с памятной или праздничной датой, для выделения ее из общей массы будней).
9. Выбор подарка, также составление карточки либо открытки прилагаемой к подарку, также высказывание одаряемому устное.
10. Заявление о вступлении в отношения (деловые, дружеские, приятственные и иные прочие).
11. Принятие, либо же неприятие заявления о вступлении в отношения.
12. Заявление о разрыве отношений и соответственно принятие или непринятие соответствующего заявления.
13. Сообщение о своих чувствах и переживаниях, публичные, либо же доверенному лицу.
14. Сообщение собеседнику о принятии и признании вами его чувств и переживаний, как отвлеченных, так и в связи с вами.
15. Произвольное (по собственной воле) завершение разговора с другим, разговора между другими и деятельности другого.
16. Признание правоты или неправоты собеседника по спорной позиции.
17. Принятие агрессии другого.
18. Переведение агрессии в социально приемлемую форму.
19. Подстройка к беседе, к деятельности, к ожиданиям группы.
20. Развернутый рассказ на тему.
21. Развернутое описание событий.
22. Аналитическое слушание, в том числе стимуляция говорящего к продолжению рассказа, оценка самого рассказа, содержания, формы, а также отношения рассказчика к материалу.
23. Приглашение к участию в беседе, включает в себя представление темы беседы, круга собеседников и места действия.
24. Танцы и все с ними связанное. Включая в себя бальные книжки дам, чередование танцевальной активности и промежутков отдыха, поведение кавалеров, ритуал приглашения и так далее.
Рыцарь во мгле
Чарльз Маттиас
Год 705 AC, начало сентября
Этим утром Чарльз Маттиас проснулся поздно. Не открывая глаз, потер ноющие виски, пошевелил жесткими, топорщащимися усами-вибриссами, повел серо-розовыми ушами, прислушиваясь... Все тихо и спокойно. И прекрасно и великолепно!
Вчерашний вечер был долгим. Ежемесячная встреча Попечительского Совета Грызунов затянулась далеко заполночь. А после встречи он проводил Кимберли до ее комнаты...
...!
Тот факт, что она решила жить наособицу, нисколько не удивлял — большинство крыс-морфов Цитадели поступали так же. Слава богам, у неё хватило рассудительности, не поселиться в подземельях, как некоторые другие крысы. В ее комнате, конечно же, не было зеркал... по крайней мере, на виду. И Чарльз прекрасно понимал, почему. Что ж... Для него изменение стало в какой-то мере и освобождением, освобождением от прошлого и его теней. А вот для молодой красивой женщины... мда.
Но вчерашний день (и вечер) уже благополучно завершился, сегодня же у Чарльза была уйма дел, требующих внимания, а потому он поспешил встать.
— О-о-ух!
В зеркале над умывальником отразилась чуточку растрепанная крысиная морда. Чарльз потянулся, зевнул, широко раскрывая пасть, сделал пару упражнений... не слишком усердствуя, впрочем, и пошел одеваться.
— Неплохо, неплохо! — проверив пуговицу над хвостом, крыс-морф еще раз взглянул в зеркало. Свободные штаны, рубашка, жилет, неизменная обгрызенная палка. Вполне презентабельный холостяк, задумывающийся о... Кхм!
Умывшись и позавтракав — хлеб, сыр да травяной взвар — Чарльз отправился совершать ежеутренний ритуал приветствия сородичей. Ему нравилась эта процедура — приветствия, разговоры, проблемы... Магус как-то сказал, что это поведение крысы-доминанта. И еще неизвестно, сколько в нем от реальной нужды, а сколько — от сродства его души с телесной оболочкой. Ну и пусть! Это правильно, это нужно и в конце-концов, должен же хоть кто-то заботиться о его сородичах!
К тому же, Маттиас все еще не терял надежды вытащить их из подвала. Из восьми крыс, жителей Цитадели Метамор, только трое поселились не под землей — Кимберли, Таллис (кстати, тоже состоящий в гильдии Писателей) и, конечно же, он сам. Остальные жили глубоко внизу, избегая дневного света и общества. Объяснялся такой выбор множеством причин... но Маттиас-то знал — на самом деле они просто стыдились своего крысиного облика.
Но как бы там, ни было, пусть даже внешне они были похожи на крыс... и не только внешне... и что бы там, ни говорил Магус про сродство тела и души, они не должны жить в грязи и прятаться от взглядов как... как... как крысы!
Сейчас их жизнь проходит в подземельях, в тенях и тьме — и именно такой жизни Маттиас не желал ни для себя, ни для сородичей. В конце-концов, как бы Чарльз ни выглядел, у него было чувство собственного достоинства и гордость. И все эти годы они вели его двумя путями — жизнь писателя (неизбежно приведя его к гильдии Писателей) и его крысиная жизнь... включившая в себя судьбу его сородичей-морфов.
Выглянув в одно из наклонных окон цокольного этажа, Чарльз увидел синее-синее утреннее небо. «Еще один повод жить над землей, — подумал он, — красота небес... Живя в подземелье, забываешь, какое оно, небо!»
Положив ладонь на перила, Чарльз продолжил спуск.
Пламя редких факелов бросало неверный свет на противоположную стену и пол, заполняя большую часть коридора колышущимися, дрожащими тенями.
Подземелья Цитадели Метамор...
Такие же переменчивые и непостоянные, как и надземная часть, они состоят из нескольких уровней. Самый нижний достигает протекающей где-то немыслимо глубоко подземной реки — главного источника водоснабжения всей Цитадели. Маттиас никогда не спускался столь глубоко, но знал, что подземные галереи уходили на многие сотни футов вглубь скального основания Цитадели.
Не столь глубоко, но все равно далеко от поверхности располагались помещения для заключенных — карцеры, клетки, пыточные... История Цитадели очень, очень длинна, и не все ее повелители обладали сдержанным характером. К счастью, лорд Хассан не имел желания эксплуатировать достояние его предков, а потому все эти инструменты благополучно ржавели в забытьи.
Много еще чего пряталось в подземельях. К примеру, специальное помещение для хранения мяса, навечно укрытое ледяным заклятием. Оно находилось очень далеко, с другой стороны Цитадели, ближе к кухням.
А еще в подземельях был упрятан винный погреб. Чарльз бывал там, пожалуй, даже слишком часто. Он слегка усмехнулся, вспоминая... Его вкус к хорошему ликеру или наливке не изменился от того, что он стал крысой, напротив, даже стал острее. «Кстати, — подумал Маттиас, — а ведь неплохо бы познакомить Мишеля с искусством винной дегустации!»
Коперник и Фил иногда обвинял его в том, что он более чем любит вкус вина... и приходится признать, иногда так оно и было! Нет, его нельзя назвать алкоголиком, ни в коем случае! Но бывали ночи, когда так хотелось расслабиться...
Ох!
Возможно, ему придется отказаться от этого удовольствия ради Кимберли. Он знал, что она не одобряет винопития, и совсем не хотел, чтобы она считала его пьяницей. Да он и не был пьяницей! Он просто немного выпивал! — уверял себя Чарльз, шагая по подземному коридору в сторону подвальных жилых комнат.
Трепещущий свет факелов, мечущиеся по стенам тени создавали жуткие видения, короткие проблески чего-то страшного, вышедшего из ночных кошмаров...
Возможно, он все же выпил чересчур много вина на вчерашней встрече. И, похоже, Кимберли думала именно так.
Мысли о ней как по волшебству изменили мелькающие на стенах видения. Среди теней промелькнул такой знакомый нос, вздрагивающие усы, на миг показались чуть розоватые ушки, на фоне серо-рыжего меха... И его сердце вдруг застучало быстрее.
Да! Чарльза влекло ее тело, ее мягкий, чуть рыжеватый мех, круглые ушки, розовый и такой милый носик...