Страсти-мордасти, в общем. Американская секретарша на нормановском Горе, сразу попадающая на распродажу рабынь… Через каковую ее и ждет по сюжету счасТЕ. В виде красавца-тарнсмена. Бли-ин!… Представили, каково мне было все это выслушивать?
– Водка – зло, водка – яд… – сказал я, наливая себе – и всем остальным – виски. Как ни странно, алкоголь поставил хозяин постоялого двора. Которому я, оказывается, еще будучи в невменяемом состоянии, презентовал ни много ни мало, целую комнату выпивки. Отчего, подозреваю, мужик и не выкинул меня на улицу, когда я куролесил. Чувствовал свою выгоду…
– Что? – не поняла, разумеется, цитаты мисс Кент. Пашка, кажется, этого фильма тоже не смотрел, но ему переводить не требовалось.
– Пить – вредно! – объяснил я американке. – Проугэбишен! За что и выпили, опять же, что называется, немедленно.
Что-то, я, кажется, так и просохнуть еще не успел, а снова заряжаю… Нет, правильно говорят, что неумеренная опохмелка ведет к возобновлению пьянки! Но что делать?! Тут буквально тот случай, когда без пол-литры не было возможности разобраться.
– И вы, значит, говорите, – уточнил я, хотя и понял уже, что можно не уточнять. – Что не видели там, у лифта, когда вы появились, никого похожего на меня… Мисс Кент усиленно замотала головой.
– Нет! Потом, немного подумав, добавила:
– Я не помню… Я помню, как провела ночь в сарае у того… торговца. Там были разные женщины… Много. Я тогда не поняла, что это означает… Но их ведь тоже должны были выставить на продажу?
– Угу…
Скорей всего. Хотя я, понятное дело, не знаток в этом вопросе. Куда более странно, что почтенный купец решил отчего-то продать экзотическую рабыню немедленно здесь же – в Терете. Почему? Странно вообще-то по всем раскладам, если подумать… Стоит, пожалуй, навестить этого негоцианта…
– Но это же чудовищно! – возмущенно воскликнула гражданка самой демократичной страны. – И вы такое терпите?! Я терплю? Чего? Я так и спросил.
– Рабство! Как может в наше время цивилизованный джентльмен относиться к рабству?! Или вы, русские, этого не понимаете?! О, господи…
– Ну так отмените его. Указом. Всеобщим. А я посмотрю, как у вас это получится. Ответом мне были большие глаза, полные непонимания. Мать моя Родина!…
– Я что – Авраам Линкольн? Или император Александр II Освободитель? Или, на худой конец, Никита Сергеевич Хрущев? Как я это сделаю? Здесь не Земля. Здесь совершенно другая планета, пребывающая в средневековье. Понятия ЛИЧНОСТИ тут вообще не существует! Как и никакого Habeas corpus. Рабство здесь можно отменить только поголовно уничтожив все население! Мне что – так и поступить?
Не спорь с женщиной. Никогда не спорь с женщиной! И уж тем более не спорь – если эта женщина твоя рабыня…
Мы, наверное, не меньше получаса препирались. Причем без всякого результата. Спор слепого с глухим. У бедной Элли не хватало ума сообразить, что в этом мире приравнивание человека к вещи пока неотменимо в принципе. Хотя, в общих чертах, в тутошних краях наступил уже феодализм и рабовладение как общественный строй будет со временем уходить в прошлое. А у меня не хватало специальной подготовки, чтобы на пальцах объяснить разницу между современной и средневековой психологией. Да еще отягченной магическими суевериями по самое немогу… Одним словом – пообщались.
Худо-бедно понимавший «по-американски» Морозов сам в нашу перепалку не вмешивался. Но это не мешало ему наслаждаться от всей души, мерзко хихикая в самых пикантных на его взгляд моментах.
Мне это, понятно, удовольствия не доставляло. И неизвестно, чем бы вся эта дискуссия закончилась, но тут в дверь постучали, и явился гостиничный слуга, сообщивший, что меня спрашивает какой-то торговый магистр Бусола, с которым по его словам я, якобы договаривался сегодня встретиться…
Блин! Я ж про него совсем забыл за всей этой беготней! Обещал же человеку – и продинамил…
– Давайте его сюда…
– А это кто? – практически в один голос спросили мои «гости». Понятное дело – на разных языках. Пришлось объяснять! Еще и это.
Думаете, сделать это было просто? Но, к своему удивлению, на этот раз у меня, кажется, получилось. Да и что такого уж особо трудного? Человеку нужно в столицу. Мне нужно туда же. Я его пообещал подбросить. Только вот сам не знаю, на чем…
Но вот чего я не ожидал, так это того, что Пашка, посмотрев на меня с большим удивлением, практически не раздумывая, скажет:
– Тю! О чем тут думать? Сотвори «Ската»! Или «Мурену»… Всех и делов.
Я чуть рот не раскрыл. Потом понял, что раскрыл все же и захлопнул его обратно. Ну чего я такой тупой?! Про суда на воздушной подушке никогда не слышал?! Сутки не мог сообразить – а оно ведь на поверхности валялось! Нет, точно – водка яд. И зло. Взять, к примеру, одного знакомого мне джинна… Мать-мать-мать-мать… В общем, когда появился Бусола, я просто сказал:
– Пойдем – проверим лодку!
Вежливый Бусола проглотил, видимо заранее заготовленные слова и охотно выразил желание немедленно посмотреть, что за транспортное средство я выбрал… Если бы я сам это знал!
Мы пришли на берег Этера и я, выбрав место в стороне от причалов, выбросил на кромке воды пневмопакет. Я довольно смутно представлял, что и какого размера должно получиться. Надеялся только, что не та здоровенная дура, что используется для перевозки танков или батальона морской пехоты – «Зубр», кажется, называется… А вот старый добрый «Скат» меня вполне бы устроил. Меня бы устроило и что-нибудь поменьше, но я решил не экспериментировать в этом направлении – черт знает, что могло получиться, все же вживую я с этими машинами не сталкивался…
Но внешне я старался оставаться спокойным, чему вполне уже здесь научился. Не терять же лицо перед зрителями. Впрочем, зрители держались тоже вполне спокойно. Видимо глядя на меня. Только Бусола был явно озадачен моими странными с его точки зрения манипуляциями. Ну, тут ничего удивительного – он же про меня ничего не знал…
Пневмопакет рос… Рос… И рос… В конце-концов я малость забеспокоился. Потому как такого размера «пузырь» не достигал, даже когда я выдувал жилой купол. Не надорваться бы опять. Хотя здесь, кажется, механизм другой, нежели с мешком. С купола я прошлый раз даже не чихнул… Но все же сейчас «выдувалось» что-то совсем уж большое. Метров пятьдесят, наверное, в диаметре… Неужели «скат» именно такой? Катер ведь всего лишь…
Как раз на этом размере пленка лопнула. И нашим взглядам предстало «изделие»… У трех человек разом вырвалось:
– Боже мой!
– Бля-а!…
– Великое Небо!
Один я умудрился сохранить невозмутимость. Как и положено крутому магу. Да и то только потому, что ждал чего-то подобного. Типа подвоха.
– Что это? – спросил потрясенный Бусола.
– Лодка.
– Это?!
– Ну и что? Лодки с крыльями не видели? Ничего особенного. Она так и называется – летающая лодка. Только это не то, что нам надо. Факир был пьян, фокус не удался. Ничего – щас еще раз попробуем…
Я деструктурировал Бе-12 и под ошарашенными взглядами присутствующих выкинул на береговую кромку еще один пакет. Ну, мля! Если и со второго раза не получится – я просто не знаю, что сделаю!..
На этот раз пузырь раздулся до несколько меньших размеров. И внутри оказалось то, что нам было нужно.
Только это опять был не «Скат». И уж никак не «Зубр»… И вообще не военный агрегат.
Хотя, несомненно, судно на воздушной подушке. Плоский зализанный прямоугольник размером примерно тридцать на десять метров, сверкающий лаком и панорамными стеклами и раскрашенный в какие-то петушиные тона. Абсолютно незнакомой мне конструкции. Похоже, это был прогулочный или рейсовый катер человек на пятьдесят. С отдельной грузовой палубой и отдельным же салоном, уставленным креслами. В носовой части возвышалась обтекаемая рубка, позади нее над палубой торчали надстройки с антеннами, в хвосте, как и положено, рули и винты ходовых двигателей в кольцах аэродинамических насадок. На носу русскими буквами отсвечивало никелем ничего мне не говорящее название «Стрела». На этот раз вопрос задал только Пашка: