Теперь уже Витька, подхватив действия друга, пригнув голову, разбежался и что было силы, со всего маху ударил обидчика головой в живот. Тем самым опрокинул Зарю навзничь. Затем, не дав ему опомниться, тут же навалился на него всем телом, начал колотить его, что было мочи, куда попало: по печени, в солнечное сплетение, в поджелудочную. Видно было, что каждый удар причинял Заре боль и страдания. Васька нанес уже лежащему врагу несколько увесистых и выверенных ударов по лицу. Хлынувшая кровь из его носа добавила азарта нападавшим друзьям. Подбежавшие товарищи по игре принялись пинать бедного Зарю, вкладывая в каждый удар обиду, отчаяние, желание рассчитаться с человеком, который не давал спокойной жизни ни в школе, ни во дворе. Васек в это время, применив болевой прием на левую руку, полностью сломил волю соперника. Чем могло закончиться это ожесточенное избиение, уже никто не узнает, поскольку проходившие рядом молодые офицеры спасли поверженного Зарю, отогнав от него разъяренных мальчишек.
Это было первое боевое крещение взрослеющих друзей, когда они смогли, объединившись, дать отпор врагу, при этом получили бесценный опыт, который не раз оказывал им добрую службу и в будущем. Через день все во дворе знали о победе над ненавистным врагом и поглядывали на друзей с одобрением, уважением и завистью, а кто и с сочувствием, поскольку понимали, что ожидать расплату со стороны Зари и его друзей теперь можно каждую секунду. Зато с тех пор никто так просто не мог обидеть друзей на улице, если задевали одного, второй оказывался тут же, если требовалась помощь в каком-либо деле, теперь каждый из них мог на нее рассчитывать. В их взаимовыручке и чувстве локтя крылась теперь их сил. И многие испытавшие эту силу на себе надолго, если не навсегда, оставляли свои попытки впредь.
Рассказы фронтовика
Как-то через несколько дней субботним вечером Витька и Васька захотели полакомиться сладкими плодами тутовника и смородины, перемахнули через забор находившегося в их дворе детского садика, туда, где росли по всей территории кусты красной и черной смородины, деревья тутовника и джиды. Сначала решили поесть смородины. Добравшись до кустов, только направили первые горсти сладких плодов в рот, вдруг заметили медленно приближающуюся тень.
Это был сторож, он громким и сиплым голосом произнес:
— Вы что тут делаете, шантрапа?
— Да не шантрапа мы, — тихо, но уверенно ответил Васька.
— А кто же вы? — прохрипел голос сторожа.
— Да мы здесь живем и решили поесть смородины. А что, нельзя? — мирно пробурчал Витька.
Подойдя ближе и увидев малых, испуганных пацанов, сторож дядя Петя дружелюбным тоном пояснил:
— Подошли, спросили ли бы по-человечески, все мы люди, не звери какие, я бы вам и разрешил, еще показал бы, где тут самая крупная смородина водится, ее тут…— развел он руками вокруг себя, и от удовольствия прищурил глаза, — а вы, словно воры-басурмане какие, залезли и втихаря шустрите.
Друзья, смутились от этих слов, что не говори, а в его словах была своя правда.
Они потупили взгляд, в ожидании развязки.
Заметив их смущение, дядя Петя довольно хмыкнул и смягчившимся голосом произнес:
— Ну ладно, ладно, вижу, что вы не бандиты, не воры, а парни хорошие, с понятиями.
Друзья стыдливо уткнулись глазами в землю.
— Ну что, поступим с вами мудро или правильно?
Ребята переглянулись и нерешительно пожали плечами.
—Ладно, не будем вас томить, поступим правильно, повинную голову меч не сечет. Так ведь? А коль так, и я не буду. Но впредь смотрите. Будете баловать, в следующий раз поступлю мудро.
Витька хотел было спросить в чем собственно разница, но передумал, поскольку понял, что головы их останутся на месте, этого тоже довольно, благоразумно подумал он.
—А раз поняли, - продолжил он, - тогда пошли за мной, я вам покажу где тут самая лучшая смородина растет, так сказать, высшего сорта, — игриво подмигнул и поманил их рукой за собой.
И действительно, смородина оказалась на удивление сладкая, вкусная и, как вишня, огромная. Ветки, облепленные крупными ягодами, прогибались под тяжестью ягод. Темно-синяя налитая смородина облепила ветки сплошным букетом из черных гроздей.
Витька заметил, как сторож, не удержавшись, набрал себе целую горсть и быстро, словно не желая, чтоб его кто-то застал за этим занятием, каким-то неловким движением запихнул ее себе в рот. При этом, разжевывая спелые плоды, он прищурился от удовольствия и лишь затем, уловив на себе пристальный Витькин взгляд, посмотрел на него одобрительно и широко улыбнулся.