— На чем завалил? Какие вопросы задавал? Можно ли списать?
После чего, опровергая истину, что якобы перед смертью не надышишься, каждый успевал пополнить свои знания, пролистав половину лекционного материала. Дверь отворялась, и аудитория втягивала в себя новую жертву...
А какая радость охватывала студентов после успешной сдачи очередного экзамена, оковы падали, свежий ветер свободы и перемен врывался в обыденную жизнь студента! Возникало чувство, похожее на эйфорию, опьянение, хотелось любить всех, хотелось жить долго-долго, хотелось счастья, абсолютного и безмерного.
На первом курсе на санитарно-гигиеническом факультете, как, впрочем, и на других, появилась четко выраженная тенденция деления коллектива по определенным признакам: мальчики и девочки; пьющие или не пьющие; курящие или нет; отличники или отстающие; удалось ли кому-то переспать с парнем или еще нет. Настя, вначале никак не принимавшая разговоры подруг и одногруппников, попав под общее настроение, царившее в их группе и на факультете, все ж время от времени начала думать об этом и даже иногда открыто высказываться в спорах по данному щекотливому вопросу.
Студенты-медики особый народ, циничный и практичный, они воспринимали половую близость проще, чем все остальные. Они смотрели на человека немного с другого боку, с другой стороны. «Медики» понимали выражение «внутренний мир человека» буквально — из чего он состоит, его биологические особенности: венозная и артериальная кровь, мозги, сердце, печень и почки, нервные окончания, половые органы, белки, углеводы, витамины и прочее. Поэтому-то их можно было смело относить к другому виду хомо сапиенс.
Переход от полного неприятия сексуального и в некотором смысле щекотливого вопроса к желанию попробовать, стать окончательно взрослой произошел, как ни странно, для нее незаметно и быстро. От откровенных разговоров с подругами до конкретных действий и их осмысления прошло не очень много времени. Она какое-то время упорно спорила с подругами, защищая целомудрие и любовь, а чем больше она упорствовала, тем сильнее утверждалась в мысли, что все это имеет для нее какой-то сакральный смысл.
Увидев Николая — Николу, как называли его сокурсники и знакомые, высокого парня спортивного телосложения, с правильными чертами лица, с яркими лукавыми глазами, чуть оттопыренными ушами, немного вдавленным носом, каштановыми волнистыми волосами, волевым подбородком, крепкой чуть пружинистой походкой, она всем сказала: «Ша, он мой». Странным был лишь тот факт, что он ни с кем не встречался. Во всяком случае, вокруг него никто не вился из девиц ни в институте, ни за его пределами. Настя отнесла это к ее безусловной удаче, хотя повод насторожиться был, но в ней просыпалась женщина и все сомнения были отведены в сторону, отвергнуты, чтобы они, не дай бог, не помешали надвигающему счастью. Она некоторое время наблюдала за ним со стороны, осторожно выспрашивая про него сокурсников лечебного факультета. Получив необходимую информацию, решила — надо действовать. Дождавшись стипендии, накупила модных и элегантных вещей: короткую, очень сексуальную юбчонку, туфли на высоком каблуке, косметику, духи… Получилась девчонка что надо, всем на загляденье.
Танцы-дискотеки, проходившие почти еженедельно, в основном в здании лечебного и педиатрического факультетов, пользовались огромной популярностью в городе. В теплые летние дни — в специально огороженной площадке под открытым небом, где собирался весь студенческий бомонд: молодежь и студенты других вузов. А в холодное — в фойе актового зала. Поскольку в медицинском училось почти 80 % девушек, а в технических «вузах» картина была диаметрально противоположной, молодые люди всеми правдами и неправдами пытались попасть в этот малинник, а взаимный интерес и настойчивость парней делали свое дело.
Настя, наспех, но стараясь не упустить важных деталей, разработала и обсудила со своей лучшей подругой Юлей — девчонкой с косичками, богатым воображением и тонким юмором, все моменты предстоящего вечера. Она составила план действий на тот случай, если первые шаги их плана сработают. Приготовления заняли почти весь день.
И вот, наконец, наступил тот момент, когда можно было сказать — готова. Настя критически осмотрела себя со всех сторон в большом зеркале, закрепленном на внутренней стороне двери трехстворчатого шкафа. Еще раз расчесав свои белые кудри, завершив прическу, осталась довольна тем, что видела в зеркале. Глаза ее светились, щеки раскраснелись, вся она натянулась, как тетива лука. Юля придирчиво осматривала подругу, крутя ее как куклу вокруг своей оси, пытаясь углядеть какой-нибудь дефект, мелочь, упущенную ранее, заметила:
— Настя, да ты просто красавица, они, — показав куда-то туда вдаль указательным пальцем, — они будут несусветными болванами и круглыми дураками, если не оценят и не влюбятся в тебя с первого же взгляда.