— Что, что с тобой? Ты как здесь оказался?! — тряся Витьку за плечи, вопил Васька.
— Я откуда знаю, наверное, оттуда, — показывая кистью руки наверх, тихо, почти шепотом проговорил Витька. Вид у него был, мягко сказать, озадаченный, он мотал головой и ошарашенно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что же с ним произошло. Голова кружилась, тело ныло, его слегка подташнивало. — Да ты как? Каким образом здесь очутился? Ты, что, Гарри Гудини, что ли? В эту дырку, на которую ты указываешь, специально не пролезешь, а ты, получается, пролетел, что ли?!
Витька, не зная, что сказать на это, лишь беспомощно пожал плечами.
— Я смотрю, ты стоишь, а через секунду — уже нет. Как сквозь землю провалился, а оказывается... —захлебнулся он в эмоциях, - оказывается, на самом деле провалился. Ну ты даешь, ну ты фокусник, — внимательно присматриваясь к Витькиным царапинам и ранам, пробормотал Васька.
— Ладно, ерунда все это, до свадьбы заживет. Переломов и сотрясения вроде нет, — по-деловому заключил Васька.
Подбежавшие ребята, оживленно перебивая друг друга, активно обсуждали случившееся, при этом пытались подбадривать «парашютиста» и, подражая взрослым, охали и причитали.
Витька внимательно посмотрел на Коляна, тоже подоспевшего к месту происшествия. Тихим, но твердым голосом сказал:
— Молчи, смотри, не проболтайся. А то никуда мы с тобой не поедем. Останемся здесь на все лето, — и уже полушутя добавил: — или поедешь один. Тебе все понятно?
— Да, понял, — сказал, шмыгая носом, Коля и отвернулся.
— Ладно, пошли, что тут смотрины устроили, — произнес окрепшим голосом главный виновник. Он вновь поднялся на крышу, изучил дыру, в которую провалился, расстояние, которое пролетел, оценив все, озабоченно произнес:
— Да, повезло мне, могло и голову оторвать. И, уже криво улыбаясь, добавил: — Представляешь, Васек, я там, а голова моя здесь, как всадник без головы, вот потеха…
— Брось ты так шутить, потеху нашел, ты же пролетел два с половиной этажа, метров семь, —мотнул головой Васька. — Ну ладно, что там разговоры разговаривать. В кино-то пойдем или уже нет? Ты как?
— Почему нет, конечно, пойдем, — твердо заявил Витька. — Царапины что?! Заживут, — весело подмигнул он другу. — Главное, чтобы теперь родители не узнали. Надо будет прийти попозже, они будут спать, авось пронесет. А болит-то как, — морщась от боли, застонал Витька.
— Терпи, казак, атаманом будешь, — желая его подбодрить, произнес Васька.
— Не хочу быть никаким атаманом.
— А чего же ты хочешь? Если атаманом не хочешь?
— Хочу... хочу, чтобы больше не падать и не попадать в такие дурацкие ситуации. Да еще, чтобы не болело.
— Ладно, пошли. Приедешь после каникул к первому сентября и забудешь про все и про это тоже… Поболит, поболит и перестанет. Что, впервой что ли? Ты вспомни, как в футболе порой кто-нибудь заедет по ноге, так искры из глаз, поваляешься, покрутишься, поохаешь, а через минуту снова в игру. Ну да ладно, тебя учить себе дороже, – примирительно закончил Васька. И тут же искоса посмотрел на Витьку, прыснув нервным смешком, спросил:
— Как же ты мог угодить в эту дырку? А? На всей крыше одна дыра, и ты туда.
— Тебе еще смешно. — укоризненно пробормотал Витька. — Сам в такое попал бы. Угодил бы в дыру, как я. Тогда бы я посмотрел. И посмеялся от души.
— Будет или придет время, угожу, — уже серьезно, тихо огрызнулся Васька.
— Ладно, пошли, нам еще фильм выбирать.
— Пошли, — согласился Васька.
Выбрав и посмотрев французский приключенческий фильм «Фанфан-тюльпан», друзья возвращались домой. Они, позабыв про Витькино падение, бурно обсуждали самые интересные моменты фильма. С этими разговорами они незаметно для себя добрались до своего двора. Тепло распрощавшись возле подъезда, разбрелись по квартирам. Родители у Витьки уже спали или просто делали вид, что спят. Витька с Колькой потихоньку на цыпочках, чтоб не разбудить их, осторожно проскользнули в детскую.
— Ну, слава богу, не заметили, — облегченно пробормотал Витька. – Все, спать. И помни, о чем я тебе предупреждал, — прошептал Витька.
Колян, в знак согласия, быстро кивнул головой. Расправив постели, они улеглись и быстро засопели.
Утром следующего дня Витька встал пораньше, умылся, почистил зубы и оделся так, чтобы мама не смогла заметить полученные им запекшиеся кровавые борозды и ушибы. Длинные царапины, покрывшиеся за ночь твердой корочкой, ныли, болели и тянули кожу, принося Витьке жуткую боль при каждом его движении. Теперь каждое его действие напоминало движения разбитого параличом тяжелобольного человека. Его лицо после каждого шага искажалось гримасой и перекашивалось.