Приключения братьев
Окончательно придя в себя, Витька и Колян, взяв свои вещи, потащились из аэропорта, представлявшего собой большое поле, покрытое зеленой густорастущей травой и огороженное деревянным забором из штакетника, как обычно огораживают огороды в деревнях и селах. На краю поля одиноко стояла обитая досками деревенская изба, выкрашенная в ярко-синюю краску — это и было здание аэропорта. «Ну что ж, делать нечего, надо трогаться», —подеревня находилась в двадцати километрах от районного центра, куда только что они благополучно прилетели. При наличии автомобильного транспорта добраться можно минут за двадцать, но, к величайшему сожалению, рука цивилизации еще не совсем коснулась этого богом забытого края. Даже внутри так называемого центра не было общественного транспорта, ни такси, ни автобусов, ни, наконец, гужевого. Расспросив сначала у дежурной по вокзалу, а затем уточнив у местных жителей, в какую сторону им двигаться, Витька, строго глядя в глаза младшего братишки, тоном, не терпящим возражения, приказал:
— Бери свой чемодан и пошли.
— Куда это пошли? – съежился Коля, прищурив глаза. А Витька, вспомнив его предательство решил ему показать, что с этой минуты детство Коляна закончилось и началась самостоятельная, непростая, взрослая жизнь. В отсутствие родителей Коля мог рассчитывать на помощь только старшего брата, а его брат Витька не намерен был делать ему какие-либо поблажки. Он принял решение, о том, что с самого начала необходимо растолковать это обстоятельство своему братишке. Тем более, что он и сам бы не отказался в этот момент от чьей-либо помощи. Витька, деловито накинув на плечи небольшой рюкзачок и подняв свой чемодан, мотнул головой сторону реки и тихо сквозь зубы процедил:
— Туда.
И они побрели, неся свою ношу туда, куда показал Витька. Коля, поскольку он был далеко не дурак, тут же сообразил, в каком неприглядном для него положении он оказался, он вдруг осознал, что шутить с ним никто здесь не собирается, а коль так, поднял свои пожитки и, стараясь не отставать, поплелся следом за старшим братом. Как и предполагал Витька, выезд в деревню был на другом краю районного центра. В течение часа они плелись по пыльной грунтовой дороге маленького, в основном состоящего из одноэтажных домишек, городка, и только в центре на площади виднелись двухэтажные строения, в которых располагалась местная власть, районный Совет и Райком партии. Кроме этих зданий тут же находилась районная больница и поликлиника, а чуть подальше виднелась кирпичная только отстроенная школа. Вот и все достопримечательности. Тем не менее, они через полтора часа оказались на краю городка, где уже стоял, ожидая попутки, пожилой человек лет семидесяти.
Он был одет в потрепанный и выцветший от времени костюм сероватого цвета, а на ногах его были кирзовые покрытые пылью сапоги. Ростом был он был чуть выше Витьки. Живое и худощавое лицо было покрыто редко растущей белесой, похожей на козью бородой. Над верхней тонкой губой нависали небольшие торчащие во все стороны усы, а маленькие серые глаза выражали простодушие и искрились добротой. На голове у него была натянута старая поношенная кепка, а из-под нее торчали белые -пребелые, как свежевыпавший снег, седые волосы.
— Вы куда это собрались одни, — без предисловий спросил он, — кто же вас направил-то в опасную и дальнюю дорогу?
— Мы добираемся в В. Каменку к бабушке на каникулы, — бодро отчеканил Витя.
— А откуда едете? — продолжал свои расспросы незнакомец.
— Мы едем издалека, сейчас прямо из Казани, а вообще из Казахстана, из города Байконур. Слышали про такой? —поинтересовался Витя, посматривая на деда.
— Да, как же, слыхал. Это где космодром. Откуда ракеты запускают, газеты читаем, — многозначительно завершил дед, особенно напирая, непонятно почему, на слово газеты.
— А бабушку вашу я хорошо знаю, она живет недалеко от пруда, почти на краю деревни, и ее знаю, и мужа ее знавал, замечательный был человек, умный, грамотный, умелый рассказчик и добрый человек. Погиб под Смоленском в 1941 году, там много нашего брата полегло. Так и вашего отца я тоже помню. По-моему, Григорием зовут, так ведь?!
— Да, да! — удивляясь этому обстоятельству, подтвердил Витек.
— Я почему их знаю. Живу я в соседней деревне, а до войны жил в Каменке. А с вашим дедом мы дружили, были товарищами, значит, — цокнув языком и мотнув головой, с сожалением добавил, — да, замечательный был человек, ох, замечательный. А вы, значит, его внуки? — немного помедлив, добавил: — вот и увидел внуков своего друга. А вот мне Бог внуков недал. Вот так!! Ну, а теперь будем ждать попутку, если повезет, то через час будете дома у бабушки, ну а если нет, то будем ночевать прямо здесь.
У Коли от этих слов, заныло под ложечкой и подкосились ноги. Он вопросительно посмотрел на брата, как будто спрашивая: «Правда, что ли?»
Витьку тоже не могла порадовать такая перспектива, ночевать где-то за городом, под открытым небом:
— Да, это что-то, — немного подумав, сказал он вслух. «Вот тебе и каникулы, и свежий воздух, и молоко и т. д.» — вспомнились вдруг ему слова матери, убеждавшей их отца перед самым отъездом.
Возле самой дороги лежал огромным поваленный тополь, постояв еще минут пятнадцать, дед пригласил ребятишек присоединиться к нему, удобно усевшись на естественную «скамейку».
— Так, — многозначительно произнес друг по несчастью, — теперь машин долго не будет, садитесь немного потрапезничаем. — И с этими словами он вытащил из бесформенной черной сумки нехитрые припасы: вареные яйца, хлеб, сыр и стеклянную бутылку из-под вина с чаем с туго закрытой пластмассовой пробкой.
Витька тоже достал из рюкзака еду, предусмотрительно приготовленную тетей Галей, мысленно поблагодарил ее за это. Так, разложив все свои припасы, пирожки, колбасу и те же вареные яйца, хлеб, мытари стали, как определил их попутчик трапезничать.
За все время ожидания мимо них прошли две машины, одна легковая с каким-то важным начальником, который даже не взглянул на трех путников, и грузовая, доверху нагруженная оборудованием; ни та, ни другая не остановились. Трое сидели на обочине, не зная что их ожидает впереди сегодня. Поскольку машин не было и надежды на их появление таяли с каждым часом, старик, дед Сережа, начал рассказывать историю, которая произошла с ним на заре становления Советского государства, а именно в 1921 году в Поволжье.