«О боже, — подумал он, — неужели вот так просто все и закончится, неужели все, что я люблю, чем живу, о чем мечтаю, неужели вот сейчас все растворится в небытие, не хочу… не желаю…» — стучало у него в голове. Желание жить заставило его собрать последние силы в кулак и уже медленными, не быстрыми, но сконцентрированными движениями, прилагая неимоверные усилия, выталкивать себя на поверхность. Всепоглощающий страх от происходившего колдовства не отпускал Витьку. Вдруг ему показалось, что стало светлеть над его головой. Давление столба жидкости, передаваемое на ушные раковины, уменьшалось. Показались голубое небо, ярко-лучезарное и такое желанное солнце и люди вокруг. «Как это здорово», — подумалось ему. Вспенившаяся от радости кровь веселилась внутри него, вновь обретенная свобода, жизнь показалась ему такой вкусной и желанной, что он невольно заулыбался и обмяк. Глоток же свежего воздуха не только не дал дополнительных, так необходимых ему сил, а, наоборот, с первым резким и глубоким вздохом силы его окончательно покинули. Слишком много он потратил их на борьбу за выживание и теперь, когда он достиг своей цели и понял, что он вот-вот выберется на волю, как раз в это мгновение потерял концентрацию, взмахнул над водой как-то нелепо руками и, окончательно обессиленный и безвольный, пошел ко дну. И в этот момент он почувствовал безмятежную тишину Вселенной и Космоса, наполнившего его сознание, как ему показалось, очень важной истиной, связывающей в одно целое жизнь, пространство и время. Краски померкли, звуки исчезли, наступила тишина и безмятежность, радостным спокойствием проникал невидимый свет в каждую клетку его организма. Все его существо соединилось с леденящими душу успокоенностью и безучастием к окружающему миру. Вдруг где-то рядом, над головой, зазвучала беззвучная божественная симфония, возвестившая о торжестве и неимоверной силе музыки, которая не могла оставить его душу равнодушной, она обладала огромным смыслом бытия, она охватывала его, заполнила его всего, словно до этого мгновения он был совершенно пуст. Все его существо, его внутренний мир резонировал и отзывался в этих аккордах, в многоголосном хоре звуков, божественной музыки, гармонии и счастья.
«Вот так, — подумалось ему, — вот и все, ну и славно, — а в ушах продолжала звучать неведомая медленная мелодия, а сквозь ее звуки пробивались ели различимые слова отца: «Утонешь, домой не приходи...» — «Ну вот, теперь уж не приду», — равнодушно подумал он».
Неожиданно крепкие и сильные руки подхватили его и понесли куда-то наверх. Он не сопротивлялся, а спокойно ждал конечного результата, наконец, показалась гладь воды, опять то же небо, но почему-то уже не такое голубое, как было давеча. Солнце, мирно взиравшее на происходящее, безучастно и медленно скользило по небосводу.